— Привет.
— И тебе привет.
Она сразу начала с пайковой версии «Залив Голуэй». Примерно как Сид Вишиос пел «Мой путь», с той только разницей, что у Кэти был голос. Она придала этой песне остроту, которую я уже перестал ощущать после многочисленных прослушиваний. Затем она исполнила песню Нила Янга «Палец на курке». Она спела много разных песен — от Крисси Хинд и Элисон Мойет до «Запутавшегося ангела» Марго Тимминс. Вывернулась наизнанку на этой песне. И исчезла. Бурные аплодисменты, свист, просьбы спеть еще.
Я сказал Энн:
— Она не будет петь на бис.
— Почему?
— Никогда ничего не оставляет про запас. Она выложилась.
Я оказался прав.
Зажегся свет. В зале чувствовалась теплая дружеская атмосфера. Энн заметила:
— Она великолепна! Какой голос!
— Пить будешь? Возьми спиртного. Я продержусь.
— Белого вина.
— Конечно.
Я взял вино, повернулся, чтобы вернуться к Энн, и тут увидел Саттона. Он загородил мне дорогу, взглянул на стакан и спросил:
— Вино? Это начало.
— Не для меня.
— Все едино. Та английская цыпочка его спокойно выдует. Подозреваю, она в постели может убить.
— Не твой тип.
— Они все моего типа. Ты про нашего мистера Плантера не забыл?
— Нет.
— Он обожает художников. Считает себя коллекционером.
— Ты с ним разговаривал?
— Очаровательный человек Я иду к нему завтра в полдень. Ты пойдешь в качестве моего помощника.
— Что ты собираешься делать?
— Подставить ублюдка. Я заеду за тобой в половине двенадцатого.
Я передал Энн вино и сказал:
— Я только попрощаюсь с Кэти.
— Скажи ей, она была на высоте.
Типичное для наших мест выражение, высшая похвала.
Гримерка Кэти была забита поклонниками. Кэти раскраснелась, глаза сияли.
— Ты потрясающе пела, — похвалил я.
— Спасибо, Джек.
— Я вижу, ты занята, я только хотел, чтобы ты знала.
— Оставь бороду.
— Думаешь?
— Создает впечатление, что ты — личность.
Змея покусала стольких, что мало
кто решался выйти из дому.
Мастеру удалось укротить змею,
и тогда люди стали бросать
в нее камни и таскать ее за хвост.
Змея пожаловалась Мастеру.
А он сказал:
— Люди больше не боятся тебя,
это плохо.
Разгневанная змея ответила:
— Ты же учил перестать пугать их.
— Нет, я учил тебя перестать
их кусать, но не переставать шипеть.
На следующее утро я приготовил себе настоящий завтрак. Если учесть, что я не был болен и не с похмелья, это событие — из ряда вон выходящее. Лицо заживало, остальное скрывала борода. Сделал яичницу и отрезал толстый кусок хлеба — с утра сходил к Гриффину.
Налил чаю и сел. Зазвонил дверной звонок.
