— Придется поверить вам на слово.
Как я их ни держал, они мозолили всем глаза. И, разумеется, именно в этот день вам встретятся все ваши знакомые. Все как один комики:
«Ах, как мило!»
«И не только цветы!»
«Он сам, как маленький цветок».
Что-нибудь в этом духе.
Я пришел в ресторан рано и сразу же спрятал цветы под стол. Хозяйка ресторана предложила:
— Давайте я поставлю их в воду.
— Не надо… честно.
Когда она спросила, что я буду пить, я ответил:
— Пиво… нет, я хотел сказать, кока-колу.
По моему телу струился пот.
Энн выглядела… великолепно. Другого слова не подберешь. Я почувствовал, как пересохло во рту, как заколотилось сердце. Воскликнул, охваченный вдохновением:
— Энн!
Она крепко обняла меня, затем отстранилась и внимательно посмотрела мне в лицо:
— Очень симпатичная борода.
— Спасибо.
— Ты очень изменился, и дело не только в бороде.
Не зная, как себя вести, я протянул цветы. Да, это произвело фурор!
Мы сели.
Она продолжала смотреть то на цветы, то на меня. Если бы меня спросили, как я себя чувствовал, я бы честно признался, что оробел. Надо же, почти пятьдесят — и вдруг оробел!
— Мне кажется, — сказала она, — что я немножко смущаюсь.
— Я тоже.
— Правда? Мне это приятно, Джек
Подошла официантка, и мы дружно сделали заказ:
рагу по-китайски
сладкое и острое.
Затем официантка спросила:
— Что будете пить?
— Мне еще бутылку кока-колы… Энн?
— Мне тоже кока-колы.
Когда она ушла, Энн сказала:
— Поняла, в чем дело. Твои глаза. Они белые.
— Белые?
— Нет, я хотела, сказать… чистые.
— Ладно, я знаю, что ты хотела сказать.
Молчание. Потом она сказала:
— Можно спросить… или лучше не надо?
— Я еще не привык, но валяй спрашивай.
— Трудно?
— Порядком.
Принесли еду, и мы оставили эту тему. Мне нравилось смотреть, как она ест. Она заметила, что я глазею на нее, и спросила:
— Что?
— Мне нравится смотреть, как ты ешь.
— Это хорошо, да?
— Я тоже так думаю.
После ресторана мы прошлись по набережной. Она взяла меня под руку. Один из самых любимых моих жестов. В конце набережной мы остановились, и она сказала:
— Сейчас мне нужно сходить на кладбище. Я хожу туда каждый день, а сегодня тем более — день такой замечательный. Я хочу рассказать о нем Саре.
— Я пойду с тобой.
— Правда пойдешь?
— Сочту за честь.
На Доминик-стрит мы поймали такси, и не успели мы усесться, как водитель сказал:
— Вы слышали, что случилось на площади?
— Это такой кошмар! — воскликнула Энн.
Я промолчал. Водитель, естественно, придерживался противоположного мнения.
