– Тогда давайте начнем. Должен ли я снова поцеловать вам руку?
Она покраснела, вспомнив, как его язык скользил между ее пальцами. У нее было ощущение, что он тогда вторгся в другую, совершенно интимную расселину. Ее неловкость теперь доказывала, что она была тронута тем греховным поцелуем так же, как и он. Гейбриел решил сделать еще одно благоразумное отступление.
– Хорошо. Кажется, покрывание руки поцелуями мы изучили полностью. Но я должен поцеловать вас как… – Он хотел наклониться, однако ее рука остановила его. – Поверьте мне, Жак. Не поцелуя вы должны бояться.
Она слегка расслабилась, когда он прикоснулся губами к ее лбу.
– Здесь. – Гейбриел отпустил ее. – Что говорит вам это на языке поцелуев?
– Что вы считаете меня ребенком.
– Я считаю, что вы боитесь проводить время наедине со мной. Но я никогда не считал вас ребенком.
– Нелепая мысль. Я вас не боюсь, милорд.
– А может, должны.
Она искоса взглянула на него:
– По крайней мере, этот поцелуй говорит об уважении.
– Правильно, – сказал он. – Хотя наверняка есть и другие поцелуи, которые можно назвать почтительными.
– Вы так думаете? Правда?
– Правда. Разрешите вам показать. – Здесь. – Он быстро поцеловал едва заметную впадинку на впалой щеке и отодвинулся, заставив себя не торопиться. – Что, по-вашему, означает этот поцелуй?
Она поджала губы, словно пряча их от него.
– Такое ощущение… как будто вы хотите дать мне. А не взять.
Гейбриел с удивлением понял, что она права. Он всей душой и телом хотел доставить ей удовольствие. Он хотел подарить ей сладчайший на свете поцелуй.
– Тогда позвольте мне, Жаклин. Позвольте дать вам.
Она провела языком по верхней губе, однако не сказала ни слова. Приняв ее молчание за согласие, он поцеловал ее в висок. Серые глаза, опушенные густыми ресницами, закрылись, и он едва ощутимо поцеловал ее веки.
– Почтительно? – спросил он.
Она промурлыкала в ответ.
Гейбриел шутливо поцеловал ее в слегка вздернутый нос, и она издала звук, подозрительно напоминающий смех. Кто бы подумал, что он мог вызвать смех у женщины, которая совсем недавно хотела убить его?
Он прижался губами к уголку рта. Очень приятное место: половина – гладкая, теплая кожа, половина – влажная интимность. Дыхание у нее стало прерывистым, губы раскрылись, но она не сопротивлялась.
Гейбриел отстранился, чтобы взглянуть на нее. Влажная и мягкая, она была наслаждением, от какого мужчина никогда не устает. Член возродился к жизни. Душа пирата требовала овладеть ее ртом, требовала ее капитуляции без всякой пощады.
