Он даёт Микиню маленькие, сверкающие грабельки.
— Я не сплю. Я колхозник! — говорит торопливо Микинь и прижимает к себе свои красивые грабли.
Кто-то подхватывает Микиня под мышки, и вот он уже в машине.
— Поехали, — говорит Микинь. — По росе косить легче.
Дальний Луг косят три дня.
Спят под навесом на свежем, пахучем сене. Еду варят на костре, и похлёбка приятно отдаёт дымком. В полдень купаются в речке Авоксне. Вечером поют песни, и далёкое эхо где-то подпевает косцам.
— Не жизнь, а малина! — говорит старый Мартынь.
Но у Микиня и здесь немало забот.
Надо сено ворошить, чтобы лучше подсыхало, надо натаскать хвороста для костра, на полдник набрать земляники, следить за жерлицами на перекатах, где водится много щук… Как одному управиться с таким множеством дел?
Хорошо, что иногда помогают Юрис и Сармите.
У Юриса свободного времени мало: он ездит на конных граблях. Юрис помогает только собирать хворост и следить за удочками в тихих камышах.
Зато Микинь помогает ему свозить сено к стогам. Ведь Юрис — пионер и выполняет ответственное задание!
Старый Мартынь разводит жаркий огонь, на котором весело булькает вкусная похлёбка для косарей. Он вставляет новые зубья в грабли. У некоторых торопливых косцов они цепляются за кочки и ломаются слишком часто.
Сармите собирает ягоды быстрее всех.
Микинь ещё не распробует как следует землянику, а у Сармите уже полное лукошко красных ягод. После похлёбки косари будут есть землянику с молоком.
Так общими силами они справляются со всеми большими делами.
Юрис ездит по покосу на конных граблях, только частые, длинные зубья сверкают на солнце… Он сидит высоко, на железном кресле, будто катается.
Микинь работает своими маленькими граблями.
Сгребает, сгребает, разбрасывает сено во все стороны и потом снова сгребает.
А грабли не слушаются его.
Куда ни взглянешь — всюду неубранные валы сена.
Что делать?
Микинь говорит:
— Юрис! Юрис! Прокатись-ка ты тут на своих конных… У моих граблей что-то зубьев не хватает!
В полдень косари отдыхают. Кто-то даже сладко похрапывает. Старый Мартынь сидит на перекате с удочкой и ловит голавлей.
Микинь — в кустах — не сводит с Мартыня глаз. Подходить нельзя. Говорить тоже.
Чуть Микинь шевельнётся, Мартынь уже грозит ему своим корявым, негнущимся, пожелтевшим от табака пальцем и говорит свистящим шёпотом:
— Тих-ха! Голавль, брат, это такая рыба!..
Он страшно дымит трубкой, но комары вьются и вьются над ним. Мартынь не спускает глаз с поплавка — поплавок прыгает, словно живой.
