В страхе он крепче прижимается к стволу и смотрит вниз: далеко ли до дома?
Но берёза стоит на старом месте, и дом его — рядом.
Тогда Микинь взбирается ещё выше, до самого скворечника.
Он смотрит в одну сторону — там серебрится притихший Студёный Ручей. Смотрит в другую — там, на горе, белеет новый колхозный посёлок…
А больше ничего и не видно.
Весь мир заслоняют деревья. Должно быть, белый свет очень большой.
Ну ничего, придётся всё-таки как-нибудь обежать вокруг света!
Когда на берёзе распустились листья, а колхозные поля покрылись нежной, трепетной зеленью, Микинь с матерью сажали на огороде картошку.
— Весной посадишь одну картофелину, — говорит мама, — к осени вырастет целая корзина…
Но вот посадили всю картошку, и мать заметила, что на ремешке Микиня нет ножика. Болтается одна верёвочка.
— Где твой ножик, Микинь? — спрашивает мама. — Потерял?
— Нет, не потерял, — отвечает Микинь. — Я его посадил. Пусть к осени вырастет целая корзина ножиков…
Первой зацвела черёмуха.
Словно снежными сугробами покрылся берег Студёного Ручья.
Украсилась цветами и старая вишня в саду.
Торопливо расцветали молодые яблоньки, боясь отстать от других деревьев.
И наконец, фиолетовым и белым покрывалом оделась сирень под окнами.
На лугу давно желтели лютики. Под ивами красовались фиалки, застенчиво склоняя свои головки. Под ольхой прятались белые ландыши.
Расцвёл весь мир. Микинь смотрит в зеркало и видит, что нос его покрылся золотистыми пятнышками.
— Мам! — говорит он радостно. — Посмотри, я тоже цвету!..
— Это веснушки, сынок! — отвечает мама.
— Значит, всё ещё весна? Когда же наконец лето начнётся?
— Вот отцветёт сирень, тогда и лето начнётся.
— Скорей бы отцветала! — вздыхает Микинь. — Я купаться хочу…
Мама грустно улыбается.
— Сынок, сынок! — говорит она. — Ты ещё не знаешь, как быстро проходит пора цветения!
— А вот и не быстро! — откликается Микинь. — Нос у меня всё лето цветёт!
День такой жаркий, что у Микиня обгорел нос и лоб, пришлось их помазать сметаной.
Дуксис, понурив голову, ел какую-то траву.
— Ты что, овцой стал? — спросил его Микинь. — Ну ладно!
Он нарвал целую охапку сочной, душистой травы и положил перед Дуксисом:
— Ешь, это самая хорошая трава!
Дуксис лежал, высунув язык, и отворачивал морду.
— Дурень ты, — сказал Микинь, — эту траву все коровы любят! Не понимаю, чего тебе ещё надо!
…Тем временем над Бором Белых Грибов появилась тёмная туча.
Она быстро разрасталась и скоро закрыла солнце.
