— Успокойся, Валерия. Он достаточно безопасен и будет полезен тебе, если я проиграю.
— Я бы поверила тебе, если бы знала, что это такое.
— Он отмечает, что ты связана со мной клятвой, так же как это означает, что я связан с тобой.
«Это» было плотной повязкой, из чего-то похожего на кожу змеи, вокруг левого запястья киммерийца. Благодаря игре света или, возможно, колдовству она была тех же цветов, что и венок Валерии.
— А, вижу. Или по крайней мере вижу то, что у тебя на руке. А не скажешь ли, можешь ты выиграть или проиграть, или предоставишь мне это отгадывать самой?
Конан нахмурился:
— Это нелегко рассказать быстро...
— Тогда можешь взять столько времени, сколько захочешь, и полночи в придачу. Мне все равно нечем больше заняться, кроме как слушать рассказы киммерийца.
— Действительно нечем, — согласился Конан с готовностью, приведшей Валерию в бешенство. Снова желание кастрировать его боролось с желанием рассмеяться, и смех победил.
Они сели на лежащее бревно, которое было когда-то украшено грубой резьбой, а сейчас валялось полусгнившее, почти полностью заросшее мхом и травой. Конан вынул занятый у другого точильный камень из занятой же сумки, привешенной к занятому ремню, и принялся точить меч. Клинок, по крайней мере, был не занят.
Конан, похоже, должен предоставить право богам решать свою судьбу, бросив вызов одному из воинов Ичирибу. Они будут метать копья и трезубцы, биться с дубинкой и щитом, бегать, прыгать, лазить, плавать, грести на каноэ...
— А девок иметь не придется?
— Сомневаюсь, что они найдут достаточное количество, да и безбожный мужчина табу для местных женщин.
А безбожная женщина тоже табу для этого мужчины?
— Ты не такая безбожная, как я, кажется.
Валерия не нашла достойного ответа, так что предоставила киммерийцу право продолжать.
Мне не надо выигрывать в каждом виде соревнований, но я должен в каждом встретиться с лучшим воином и показать свое искусство. В противном случае они могут назвать меня лишенным расположения богов и даже трусом.
— Этого бояться нечего. — У Валерии было ощущение, что многое осталось недосказанным и, вероятно, таковым останется.
Но киммериец был честным, это она должна признать. Он нахмурился:
— Если боги проявят ко мне свое расположение во всех видах соревнований, мы закончим на барабане для танцев. Там победитель получает окончательное благословение богов, проигравший — умирает. Если я выйду победителем, то все хорошо. Если проиграю... — он пожал плечами, — то, полагаю, не стану царем хайборийского царства, но это не такая уж большая потеря.
