Не будьте шокированы этим, будьте столь же философски спокойны, как мистер Морис Бекер, который, получив столь знаменитого и оригинального компаньона, воскликнул:
- Теперь, когда я взял в коммерческие компаньоны Аль Капоне, никто больше не осмелится меня трогать.
События показали, что мистер Бекер был прав.
* * *
Вот вам еще история "racketeers".
В Чикаго живет много евреев. Они большей частью обитают в квартале Максвелль, по ту сторону Джефферсон-стрит. Эта обширная, но не особенно чистая часть города, конечно, не похожа на угнетающее своей бедностью классическое гетто. Это не особенно богатый квартал, но в нем царствует достаток, мелкобуржуазное довольство.
И вот еврейские коммерсанты некоторых отраслей торговли уже несколько лет находятся под беспрерывным террором банды "рэкетиров", с евреем Максом Эйзеном во главе, которому евреи дали характерную кличку "Блутзойгер" (кровопиец).
Макс Эйзен, многократно арестовываемый за покушение на жизнь тех, кто сопротивлялся "опеке" его банды, взимает с еврейских торговцев "сборы" соразмерно прибыли их предприятий. Так, например, главные рыбные торговцы обложены им каждый по 3000 долларов. 1000 долларов нужно вносить сразу наличными, а остальные по 50 долларов ежемесячно.
Почему Макса Эйзена освобождали из-под ареста?
Умный и изобретательный М. Эйзен нашел средство "убедить" еврейских резчиков "кошер", [режущих скот, согласно еврейскому ритуалу] что только те ножи, которые продает он, Эйзен, являются истинными ритуальными ножами. Он и продает их по... 50 долларов за штуку. Горе тому резчику или мяснику, который осмелится протестовать, указывая, что нож, удовлетворяющий даже самого набожного еврея, можно купить всего за 5 долларов... Такого резника находят ночью мертвым на тротуаре или в своем доме...
В одно прекрасное утро я отправился узнать кое-что о Максе Эйзене в одну старую рыбную торговлю, которая долгое время подвергалась террору "рэкетиров".
Воскресенье является весьма оживленным в торговом отношении днем в еврейском квартале. После субботы там еженедельно бывает большой базар, и жизнь бьет ключом. То и дело я наталкивался на плохо вымытых детишек, наполнявших воздух своим криком. Но они оказались очаровательными, эти детишки: бойкие и смышленые, они приветливо осматривали прохожих мягким взглядом.
Старая рыбная торговка, которая, по обычаю еврейских женщин, скрывала свои волосы под париком с гладкой повязкой, улыбалась прохожим, выкрикивая громким голосом свои товары.
