С физиогномической точки зрения на дебатах Маккейн проигрывает в сдержанности.Обама невозмутим и спокоен, может быть - чересчур. Он бесстрастно пережидает атаки и слишком педантично на них отвечает - не торопясь, сухо, вдаваясь в подробности, будто с кафедры.
Зато Маккейн реагирует на соперника всеми фибрами души и мышцами тела. Слушая Обаму, он недоверчиво ухмыляется, возводит глаза к потолку, разводит руками от удивления и передергивает плечами от неудовольствия. Пританцовывая от нетерпения, Маккейн ждет своей очереди врезаться в склоку с таким азартом, что посторонним становится неловко следить за этой пляской гнева и пристрастия. Хуже, что Маккейн, что уже все заметили, никак не может себя заставить посмотреть в глаза Обаме. Из этого следует, что Маккейну больше бы подошел взрослый противник - сверстник и ветеран, вроде Джона Керри.
Вынужденный терпеть того соперника,которого ему выбрали демократы, Маккейн каждую фразу начинает, как наш эмигрант в разговоре с американцами, - словами: «You don't understand». Обама, говорит Маккейн, не понимает, как и кем делается политика, что такое мир и зачем война, чего хочет средний американец и кого ему нужно слушаться. В ответ Барак Обама говорит что положено. Приводит цифры, цитаты, прогнозы. Но диалог не получается, турнир выходит вымученным, как дуэль, в которой противникам вручили заведомо разное оружие. Маккейну стыдно спорить с Обамой, как учителю с бывшим учеником, пусть и ставшим теперь профессором. Все, что Обама знает, Маккейн уже забыл. Один живет заемным умом, другой - своим прошлым. У них нет ничего общего, включая страну, за право управлять которой они бьются на глазах публики.
Америка Маккейна бесспорно лучше уже потому, что она напоминает ту, что я видел в Диснейленде: в ней чисто и светло. Зло - частный случай, недоразумение. Оно - всегда снаружи. Чтобы победить его, добру нужно объединиться. Буш придумал «ось зла»,Маккейн - клуб стран-джентльменов, вроде Франции и Англии. Сообщество развитых и либеральных демократий, обещает он, разделит с Америкой груз тех полицейских обязанностей, который Розанов с полным основанием называл священными.
Этот проект кажется нарядным, будто подкрашенная от руки олеография. И понятно почему. Провал ХХ века позволяет XXI столетию вернуться в XIX. Примерно так - после падения Берлинской стены - представлял себе будущее нынешний советник Маккейна Генри Киссинджер: мудрый раздел сил, тихий концерт наций, неторопливый прогресс в рамках разумного и границах возможного. В таком мире хочет жить каждый, но не может никто, ибо его нет. Буш, правда, сказал, что это и не важно: сильные президенты творят свою реальность. Другое дело, что она не нравится Америке. 80% ее населения считает, что страна идет не туда, куда нужно или хотелось бы. В этой статистике - вся надежда Обамы. В сущности, ему не нужно ничего обещать и ничего доказывать. Достаточно одного: убедить избирателей, что завтрашний Маккейн - это вчерашний Буш.
