Сведи к необходимости всю жизнь,
И человек сравняется с животным.
Не будучи королем, я не вижу в этом большой трагедии. Наш кот, например, ничем не владеет и всем пользуется. Но мне, увы, до него еще далеко.
Первый гонорар я получил в пятом классе, написав за товарища сочинение про его папу. Наградой за труды была шариковая ручка, точнее — медный стержень от нее. Писать им было мучительно трудно, ибо тощий столбик выскальзывал из пальцев и пачкал карман. Однако тогда, в 1965-м, именно так выглядел наш смутный объект желаний, и я периодически носил свой стержень заправлять чернилами в особую мастерскую, пока он не состарился, а я не вырос. На смену пришла водолазка-битловка, потом — плащ болонья, чуть позже — нейлоновая рубаха, наконец — складной зонтик. Каждая из этих забытых вещей стоила недельную зарплату и была абсолютно бесполезна. Битловка душила, болонья рвалась, рубаха намокала от пота, зонтик ломался от дождя. Но нас это не останавливало.
Раньше, как во всем остальном, я винил советскую власть, считая абсурд потребления прямым следствием бедности, но в Америке я убедился, что хотя бы в данном случае режим ни при чем.
Возле Кейп-Кода, известного нам из Бродского как Тресковый мыс, лежат два острова. Один, описанный в «Моби Дике» — Нантакет, — славится китобойным музеем и дикими пляжами. Другой — Мартас-Винъярд, где живут Кеннеди, знаменит только знаменитостями. На первый ездят заядлые туристы, на второй — все остальные. Последних, понятно, больше. Но затесавшись с ними на кораблик, я обнаружил, что значительная часть приезжих, высаживаясь на берег, идут не дальше пристани, где в сувенирной лавке продавали несуразно дорогую майку с изображением черного пса. От любой другой эта майка отличалась лишь тем, что ее продавали исключительно на Мартас-Винъярде. Тривиальная, как орден Подвязки, она грела избранника пошлой судьбы, примазавшегося к великим и богатым.
Для меня эта майка — апофеоз бессмысленной траты. Утоляя немедленную страсть, радость от нее сгорает быстрее соломы. Говоря точнее, а именно это делают калифорнийские психологи, — от шести недель до трех месяцев. За этот срок снашивается то счастье, которым нас способна наградить всякая покупка. Ее потенциал так невелик, потому что пик любви приходится на момент обмена — денег на предмет, мечты на реальность. Раз став доступной, она стремительно теряет статус и смысл. Став нашей, свежая вещь теряется среди бывших в употреблении, и все надо начинать сначала.
