Поэтому магазины по-прежнему полны. В одном, «Wal-Mart» на Лонг-Айленде, даже продавца раздавили. И уязвленная кризисом Америка не может себе отказать в своем главном чувственном удовольствии. Сам я, кроме книг, все приобретаю по правилу буравчика: первое слева, но у других свершение покупки вызывает оргиастический восторг. Сейчас, правда, он часто остается бесплодным: 20% товаров возвращают в магазин не распакованными. Шопинг без затрат напоминает мне то, что в молодости называлось «крутить динамо»: любовь без взаимности.
В ужасе от падения покупательской решительности сразу два президента уговаривают нас отказаться от холостых приобретений. Сегодня Буш и Обама действуют в единодушии, редком для представителей партий-антагонистов. Но кризис, как лесной пожар, всех побуждает к противоестественному поведению. (Директора трех главных автомобильных компаний Америки согласились на зарплату в один доллар в год.)
Реагируя на кризис, газеты каждый день предупреждают об опасности, умоляя сделать правильный выбор. Ведь в конечном счете все зависит от нас — покупателей. Мы и есть экономика. Понимая это, напуганные будущим американцы готовы делать, что скажут, но не могут — все сразу. Между тем от нас требуют взаимоисключающих поступков: экономить и тратить, жить по средствам и ни в чем себе не отказывать.
— Беда в том, — твердят нам эксперты, — что покончив с расточительностью, швырнувшей страну в кризис, мы угрожаем ее благополучию тем, что перестаем им пользоваться.
С этим силлогизмом не способен справиться наш бедный здравый смысл, однако его и не требуется. Большая экономика, как квантовая физика, оперирует не житейской, а парадоксальной логикой. Она требует не копить на завтра, а жить за его счет.
«Кредит, — говорят учебники, — расширяет экономику, которая кормит кредит».
Чтобы это подозрительное с точки зрения механики колесо не остановилось, от Америки требуется вернуть себе уверенность и вести себя так, будто ничего не произошло. То есть отправиться за подарками, признавая, что Рождество неизбежно.
Считается, что в эпоху экономических бед песни становятся грустными, фильмы — семейными, романы — пространными, люди — серьезными. Юбки носят длинные, наряды меняют реже, зато намного больше продают губной помады, которой дамы себя балуют вместо новых платьев и ювелирных украшений.
Что бы ни говорили экономисты (их мы уже слушали), «кризис» — понятие психологическое и явление метафизическое: было, было, и вдруг не стало.
