В этом главное препятствие Барака Обамы на пути к Белому дому. В политике оно называется «Фактор Брэдли», по имени первого чернокожего мэра Чикаго. Опережая белого соперника на шесть процентов, он все равно проиграл ему, потому что избиратели обещали одно, а сделали другое.
За две недели до выборов Обама тоже лидирует во всех опросах общественного мнения — и тоже процентов на шесть. Ситуация на его стороне: девять из десяти американцев считают, что страна под управлением республиканского Белого дома идет не туда, куда им бы хотелось. Рейтинг Буша лишь чуть выше, чем был у Никсона перед тем, как его собрались подвергнуть импичменту. Казалось бы, кандидат Демократической партии, к тому же победивший на всех дебатах, уже не может проиграть. Обама не только обещает, но и перечисляет перемены, он выглядит как президент и ведет себя не хуже. И все же дотошный и искусный анализ Стэнфордского университета показывает, что, будь Обама белым, за него проголосовали бы больше избирателей — на все те же шесть процентов.
Речь не идет об идейных расистах, которые ни при каких условиях не поддержат чернокожего кандидата. Таких всего 10 процентов, и они уже полвека не голосуют за демократов. Зато 50 процентов остальных американцев (и черных, и белых) подвержены расизму бессознательному, неуправляемому, бескорыстному, оставляющему вместо чувства вины легкий привкус недоверия.
Я знаю, потому что сам такой. Меня не смущает раса Обамы до тех пор, пока он ею не пользуется. А такое бывало. Красивая и умная Мишель Обама за 300 тысяч в год следила за тем, чтобы выгодные контракты доставались обойденным в других отношениях меньшинствам. Сам Обама вел университетский семинар, объясняя юристам-аспирантам, как обнаружить дискриминацию и побороть ее. В том, что будущая президентская чета сражалась за восстановление исторической справедливости, еще нет греха, но сомнения остаются.
Меня смущает, когда профессией становится раса, происхождение, вера, национальность или сексуальная ориентация. Возможно, потому, что в жизни мне нередко доводилось встречать профессиональных евреев, профессиональных русских, профессиональных христиан, а также гомосексуальных поэтов, писавших всегда об одном и том же. Поскольку я вырос в стране, где классовое сознание заменяло человеческое, мне не нравится, когда личность выражает себя с помощью любой группы…
«Вот так, — перебивает меня политически корректный внутренний голос, — и работает подсознательный расизм. Ты рационализируешь предрассудки, чтобы найти повод проголосовать за кандидата одного с тобой цвета».
