— Я работаю. Я работал всего минуту назад. Говнороманы сами себя читать не будут.
— А я нет. И мне нужно, Марк, мне физически, до боли необходимо работать. Я не могу всю жизнь закатывать ужины для пьяных фигуристок.
— Так вот ты о чем?
— Не совсем. Но да, и об этом тоже.
— Ты хочешь вернуться в «МДиаметр»?
— Нет, нет, ты совсем ничего не понял. Я не хочу искать еще одну ужасную работу. Я хочу делать что-то вместе с тобой, что-то настоящее.
— Милая, но что именно? «Настоящее» — это клише. Ты обычно не изъясняешься клише. Ну скажи, что тебя так…
— Марк, серьезно, замолчи. Я многое умею, ты это знаешь. — Она принялась метаться по квартире: гостиная, прихожая, пробежка по спальне с механической поправкой подушек, прихожая, гостиная.
— О господи, я же не говорю, что ты ничего не умеешь, — панически запротестовал я. Чтобы уследить за Ниной, мне приходилось с такой скоростью вертеть головой, что меня даже слегка укачало. — Ты очень талантлива. — Теперь каждое мое слово было клише. Мы не могли продолжать разговор на таком уровне, просто не могли. — Ты отличный фотограф. Бездна потенциала. У тебя, как его, глаз, отличный глаз на дизайн. Мы можем вместе реставрировать особняки. Мы можем продавать гранки неопубликованных книг по интернету. Мы можем открыть галерею, как Фредерик. Можем стать частными репетиторами. Я буду учить недорослей литературе, а ты натаскивать на экзамены в юридический.
— Шшш, — Нина сделала еще один круг по гостиной, забрела на кухню и остановилась перед кофеваркой. — Не говори глупостей.
Я посмотрел на нее, пытаясь не замечать наблюдающую за нами Инару, и наконец все понял.
— Ага! Кофейня.
— Вчера нас практически благословил человек, пишущий в Мишленовский справочник.
— И то правда.
— Помнишь Грабалов?
— Разумеется. — Я прочистил горло, хотя его не от чего было чистить, и в результате, наоборот, забил его мокротой. Затем его пришлось прочистить по-настоящему. — А если Оливер просто был вежлив?
— Это не важно. Ты знаешь, что он прав. Марк, это было бы так здорово.
— Да, пожалуй, — сказал я и сам в это поверил. Чем-то идея Нининого — нашего — кафе напомнила мне о моих первых ленивых месяцах в Нью-Йорке: то же самое ощущение уютного кокона, теперь чудесным образом вмещающего в себя весь наш круг общения. Я как столп, во всех смыслах этого слова. В голову пришла первая глава «Обломова»: бесконечная цепочка посетителей на прием к сонному барину. Красота.
— Это не лучший способ заработать на жизнь, — сказал я. — С финансовой точки зрения.
