– Садись и давай все по порядку, – Калашников знал, что Чокин страдает излишней скромностью, поэтому приободрился.
– Ага…
Чокин, низенький и круглый, словно колобок, с сомнением посмотрел на видавший виды стул.
– Садись,садись, тебя выдержит, – заметил его нерешительность Калашников.
И пожаловался:
– Уже полгода завхоз мозги компостирует – достану, привезу, новая мебель на подходе…
– Зато столик у тебя, позавидуешь, – Чокин вытаскивал из папки бумаги и раскладывал на зеркальной полировке.
– Какой кровью достался, одному мне известно. Ну, что там у тебя?
– Не терпится?
– Спрашиваешь…
– Во-первых, и самое главное, пока ничего утешительного по поводу Басаргиной сообщить не могу. Опросили всех, кого только можно было, – и впустую. Ни малейшего намека на след. Вошла в тот вечер в дом и испарилась. Разыскал я ее дальних родственников, еще одних – в деревне. У них она не появлялась больше двух лет. Последнее письмо получили месяца три назад.
– Где письмо?
– То ли затерялось, то ли сожгли вместе с ненужными бумажками.
"Да, с родственниками у Басаргиной не густо: отец погиб на фронте, мать умерла семь лет назад, братьев и сестер не было…"
– Что еще?
– Проверки сберкассы. Два вклада – один на полторы тысячи, второй двести… двести восемьдесят пять рублей с копейками. Оба счета открыты три с половиной года назад. С тех пор новых поступлений не было.
– А ведь сберкнижек мы так и не нашли… – Калашников задумчиво вертел в руках карандаш. – Надеюсь, кассиров предупредили?
– Обижаешь, Виктор Емельянович… – нахохлился Чокин. – Как только кто появится, будет доложено сей момент.
– Это я так, на всякий случай, – примирительно сказал Калашников, весело глядя на капитана.
– А теперь два пунктика, которые несомненно представляют интерес, – Чокин пододвинул к следователю несколько машинописных листов. – Показания сторожа универсама Табунщикова. Это на углу Тенистой и Пролетарской. Там есть небольшой скверик…
"Есть скверик, есть… – невольно пощупал шишку на макушке Калашников. – Знакомое место…"
– Так вот, – продолжал Чокин, – в тот вечер возле скверика долго стояли "Жигули" светлой окраски. Номерным знаком, к сожалению, Табунщиков не поинтересовался. Где-то около полуночи к машине быстро подошел мужчина плотного телосложения, долго шарил по карманам в поисках ключей, затем открыл дверцу и уселся за руль. В это время со стороны Тенистой к машине подбежал еще один, худощавый, ростом повыше, буквально вытащил владельца "Жигулей" на тротуар и принялся что-то доказывать. Сторож уже хотел было вмешаться – принял его за пьяного, но тут плотный с силой оттолкнул второго, сел в машину и уехал. А высокий, завидев сторожа, поспешил скрыться в скверике.
