– Маркиза, завари чай. Как здоровье?
– Ох, не спрашивай, Крапленый. Как говорится, средне – между хреново и очень хреново. В боку колет, сердце ни к черту, одышка. Поди, скоро и на погост…
– Нам бы дожить до твоих лет. Да разве менты дадут… – выругался Крапленый матерно.
– И то правда, – охотно согласился Профессор. – Житья от них нету, забодали, язви их в душу. Не то, что в былые времена. Эх!
– Не то… – Крапленый сумрачно поковырялся вилкой в тарелке с объедками и бросил ее на стол. – Дело у нас к тебе, Профессор, имеется. Срочное дело. И важное.
– Я так и понял, хе-хе… – задребезжал Профессор. – Как у вас все ладится – Профессора побоку. Случилось что – дай совет, скулеж поднимаете. А я человек добрый, не могу отказать. Отмазались благодаря мне, все довольны, все смеются, а Профессору что? Дырка от бублика. Показываете то место, где рукав пришивается.
– Не трепись попусту, у меня ты обижен не был. И сейчас я тебя в долю возьму, если толковый совет дашь.
– Заметано. Выкладывай…
Прихлебывая мелкими глотками круто заваренный чай, Профессор слушал, не перебивая, что рассказывал ему Крапленый. Допив чашку, осторожно поставил ее на стол, пожевал сухими бескровными губами, прикрыл веками выцветшие от старости голубовато-серые глазки, задумался. Никто ему не мешал, в комнате было тихо, как в склепе. Зуб было потянупся за папиросами, но так и не вынул руку из кармана, таращил остановившиеся глаза на Профессора.
Неожиданно старик встрепенулся и с хищным прищуром, который как-то не вязался с его добродушным обликом, коротко бросил:
– Свои тут поработали, Крапленый.
– Но кто, кто?!
– Не ори! – повысил голос Профессор. – Ты и так уже фуфлом торганул [18], время упустил. Думать теперь нужно, много думать. Главное, менты на хвост не упали. Это хорошо. А со своими мы разберемся, это я тебе говорю.
– Узнаю кто, на кусочки порежу, – запенился от злобы Крапленый и вскочил на ноги.
– Сядь, бешеный… – тихо и устало сказал Профессор. – Поговорим спокойно. Есть у меня план. Слушай…
Крапленый выразительно посмотрел на Маркизу. Та понимающе кивнула и повиляла крутыми бедрами в соседнюю комнату. Впечатлительный Зуб, с вожделением глядя ей вслед, тихо крякнул и завистливо покосился на Крапленого; везуха прет человеку, такие пенки снимает.
Все сгрудились вокруг Профессора…
Было уже около десяти часов вечера, когда капитан Тесленко вошел в подъезд своего дома. К груди он бережно прижимал папку, в которой лежал лоскут ткани. Нитки этой импортной тряпки были найдены на скамейке в сторожке ограбленного магазина. Впрочем, ткань про себя называл тряпкой только Тесленко, со зла – он сбился с ног, разыскивая ее, настолько редкой и дефицитной она оказалась. Помог случай – сотрудники ОБХСС конфисковали на "толчке" у одного "труженика Востока" несколько кусков заграничной мануфактуры, среди которой попалась и разыскиваемая ткань. Экспертам пришлось здорово потрудиться, чтобы по обрывкам ниток установить цвет и фактуру ткани из сторожки и ее идентичность конфискованному образцу. И теперь капитан, отчаявшись в бесплодных поисках одежды, нитки из которой выдрал гвоздь, решил с помощью хитро задуманной "операции" привлечь к расследованию свою жену Антонину.
