Пещера была действительно огромных размеров и уходила далеко в глубь скалы, с многочисленными выходами, дающими доступ к ее дальнейшим разветвлениям. Лучи фонарей изгоняли тени, колышущиеся в стенных нишах, высвечивали неровности дальних стен, уходящих вверх в недоступный мрак, дрожали на существах, бродящих взад и вперед подобно чудовищным комкам живой плесени, оживляли на короткое мгновение бледные, похожие на полипы растения, прилипшие отвратительными формами к темным камням. Место это угнетало, оно подавляло чувства, сокрушало мозг. Сами камни являлись воплощением мрака, а свет и зрение были эфемерными незваными гостями в этих владениях слепых. Почему-то землян угнетала убежденность, что бегство отсюда невозможно. Странная летаргия охватила их. Оки даже не обсуждали свое положение, а просто стояли, равнодушные и молчаливые.
Вскоре из зловонного мрака появилось несколько марсиан. С таким же контролируемым автоматизмом, отмечающим все их действия, они вновь собрались возле путешественников и принялись подталкивать их в зияющую внутренность пещеры.
Шаг за шагом трое несчастных продвигались в этой жуткой процессии прокаженных. Отвратительного вида толпа все увеличивалась; по мере продвижения в глубь пещеры перед ними открывались все новые и новые залы, где они обнаруживали все новых и новых мерзких существ, дремлющих во мраке ночи. Их сковывало вначале слабое, но постепенно усиливающееся чувство сонливости, какое обычно вызывают зловонные ядовитые испарения. Они пытались противиться этой зловещей и губительной сонливости. Дурман все усиливался, и, наконец, они приблизились к источнику внушающих ужас эманации.
Между толстыми, уходящими ввысь колоннами пол пещеры образовывал возвышение в виде алтаря, состоящего из семи наклонных пирамидальных ярусов. Наверху алтаря виднелась фигура из светлого металла, не превышающая зайца, но невообразимо чудовищная и отвратительная.
Странная, неестественная сонливость землян, казалось, усилилась, когда они стали рассматривать это изображение. Марсиане беспокойно проталкивались вперед, как идолопоклонники, собирающиеся перед своей святыней. Беллман почувствовал, как чьи-то пальцы сжимают его руку. Обернувшись, он увидел у своего локтя совершенно неожиданное и удивительное существо. Такое же бледное и грязное, как и обитатели пещеры, с зияющими пустыми глазницами вместо глаз, но создание это, безусловно, являлось (или, по крайней мере, было когда-то) человеком! Он был бос, из одежды на нем сохранилось только несколько полуистлевших от времени лохмотьев цвета хаки. Его белая борода и волосы на голове были покрыты слизистой грязью и забиты всевозможным сором. Вероятно, когда-то он был одного с Беллманом роста, но сейчас согбенная спина и крайняя истощенность сделали его не выше окружающих карликовых марсиан. Он дрожал в лихорадочном ознобе и почти идиотский вид безнадежности и ужаса был запечатлен на чертах его лица.
