– Вот ты тихо подходишь ко мне, прозрачное виденье, в сво.ем изменяющемся платье. Вот полную луну, и звезды, и цветы, и фрукты вижу я! Психачев умолк.
И вдруг в углу комнаты раздался женский пискливый голос: – Я тронулась твоими мольбами, Психачев. Я – праматерь всего в природе, владычица стихий…
Головы всех повернулись Это говорил Свистонов…
Но Психачев нашелся.
– Вы прогнали видение,- сказал он.
Ночь прошла незаметно. Психачев определял цвета дамских душ. У Марьи Дмитриевны оказалась душа голубая, у Надежды Ивановны – розовая, у Екатерины Борисовны – розовая, переходящая в лиловую, а у хозяйки дома – серебряная с черными точками.
– Вот так-то мы и проводим время,- сказал Психачев, прощаясь со Свистоновым на набережной в утренних лучах солнца.- Как по-вашему, ничего? 100 – Великолепно! – ответил Свистонов,- совершенно фантастически! Между тем приказчик Яблочкин, которого Психачев назвал Катоном, по наущению Психачева составлял свой портрет.
Он писал, кто и кем были его бабушка и дедушка, отец и мать, кто ему враги, какие у него друзья, какие у него доходы, и копался в своей душе.
С воодушевлением новый Катон стал читать плутарховского Катона, врученного ему мнимым иерофантом.
Всюду перед Яблочкиным вставали вопросы, и на полях книги он ставил вопросительные знаки.
Он жил на шестом этаже, и город лежал под его ногами. Вечерние и утренние зори освещали его комнату.
Он вставал пораньше, ложился попозднее, читал и с каждой зарей чувствовал себя умнее и умнее.
Свистонов встретился с Катоном у Психачева. Иерофант, сидя под старинными портретами, объяснял своему ученику цифровой алфавит.
Свистонов с собранием историй, удивительных и достопамятных, сидел в другом кресле и выписывал на листок бумаги нужную ему страницу…
La nuiet de се jour venue, le sorcier meme son compagnon par certames montagnes vallees, qu'il n'auoit oncques veues, luy sembla qu'en peu de temps ils auoyent fait beaucoup de chemam. Puis entrant en vn champ tout епшгоппё de montagnes, il vid grand nombre d'hommes ,de femmes qui s'amassoyent la, vmdrent tous a luy, menans grand feste ' N Свистонов стал раздумывать. Что -будет со всеми этими женщинами и мужчинами, когда они прочтут его книгу? Сейчас они радостно и празднично выходят ему
навстречу, а тогда, быть может, раздастся смутный шум
голосов, оскорбленных самолюбий, обманутой дружбы, осмеянных мечтаний.
Яблочкин писал: 12, 11, 10, 9, 8, 7, 6, ____________________ А, Б, Ц, Д, Е, Ф, Г.
