Обыкновенный человек – или, как принято называть его, маленький – в стихах Олейникова выступает в обличий карасей, тараканов, жуков, бабочек. Этот человек обречен. Ему, как и его далекому предшественнику из петербургских повестей Гоголя, не вырваться из тесного и жалкого круга своего существования. Что же это? Насмешка или гримаса сочувствия? И то и другое вместе, как это часто бывает у обэриутов. Насмешка над пошлостью жизни и боль от возрастания агрессивности злого в жизни, от неисчерпаемости пошлого. Юмор темнеет. Горечь вызывает этот «двоящийся животночеловеческий образ, с помощью которого Олейников рассказывает о насилии над беззащитным», как писала в своей замечательной статье о Макаре Свирепом Л. Я. Гинзбург '. Автор подобных стихов и стал прототипом героя неоконченной поэмы Заболоцкого «Лодейников».
Человек пытливого ума, он, несмотря на внешнее спокойствие, пребывает в душевном смятении. Его восприятие законов природы и общества трагично.
* * * Александра Введенского обэриуты считали левым краем своего объединения. Поэт менее всего заботился о том, чтобы произведения его понял «широкий читатель». Его стихи алогичны, синтаксически неупорядочены, смысл его произведений (особенно «чинар1 Гинзбург Л. Николай Олейников// Гинзбург Л. Человек за письменным столом. Л., 1989. С. 399.
ских»), можно подумать, состоит в том, чтобы запутать читателя, сбить с толку.
Молодой Введенский называл себя «авто-ритетом бессмыслицы › С большим разнообразием и легкостью балагурил он над авторитетом принятых норм Где бы ни встречался с ними – в области этики, литературных традиций или литературной речи. С годами задорный нигилизм пропадал, острые углы сглаживались. И все же из всех обэриутов Введенский как писатель был наиболее устойчив. Его поэтический стиль не знал резких поворотов, как это случилось с Заболоц кич или Хармсом Поэтика Введенского эволюционировала, как всякая живая структура Но развитие было последовательным. Проис ходило это потому, что оно шло по одному тематическому руслу, выбранному поэтом еще в молодости Он углублял с годами свою поэтическую идею, развивал ее, но никогда не отказывался от нее и не обращался к другим темам.
Уравнивание, упорядочивание поэтики «авто-ритета бессмыс лицы» происходило вовсе не потому, что бывший «чинарь» захотел сделаться «понятным». Нет, и в конце 30-х годов Введенский также мало заботился о доступности своих произведений, как и в конце 20-х Тут срабатывал механизм влияний, литературной моды, а главным образом – сглаживания крайностей требовала сама усложнившаяся логика художественного языка Введенского Основным средством выразительности своей поэтики Введенский выбрал алогизм. Пользовался им часто, с изумительной изобретательностью. Только абсурд, по мнению поэта, мог передать связь жизни и смерти. Точнее, бессвязность. Гигантскую картину распада в движущемся пространстве и времени.
