— Марк, — заговорила, тем временем, Илона, — скажи, для чего тебе это нужно?
— Я тебя люблю, — ответил он просто и, чуть помолчав, добавил. — Может быть, тебе, чтобы жить со мной, нужен официальный статус? Тогда выходи за меня замуж!
— Ты действительно этого хочешь?
— Да. Скажи, ты согласна?
Илона едва слышно всхлипнула:
— Марк… Ты же знаешь… Я говорила тебе, что у меня не может быть детей.
— Это не важно. Захотим ребенка — его можно будет усыновить.
— Да, но… Что, если это не единственная проблема?
— А что еще не так? Если хочешь, я готов бросить курить. И ты сможешь, когда захочешь, навещать свою бабушку. Хотя мы могли бы и вместе к ней ездить, я тебе уже говорил… Или, может быть, ты боишься, что на тебя на работе будут косо смотреть? Так это ты зря, это никто даже не посмеет!..
— Нет, Марк, дело не в этом, — голос Илоны так явственно дрожал, что Борису было непонятно, почему сидящий рядом с ней человек этого не замечает. — Дело в том, что… — она сделала паузу и вдруг быстро закончила. — Мы с тобой можем не сойтись характерами, вот. Поэтому мне надо подумать. Не торопи меня, пожалуйста.
— Что ж, если хочешь подумать — конечно, — неохотно пробормотал Марк, и в яму к Борису неожиданно приземлился смятый окурок.
— Вот только не надо на меня обижаться, — жестко произнесла Илона, поднимаясь с камня. — Ты, наверное, считаешь, что я теперь должна скакать от радости, что мне, наконец, сделали предложение, но это вовсе не так!
— Да с чего ты взяла, что я так думаю? — вспыхнул Марк и тоже вскочил на ноги.
— А то я не знаю, как вы, мужики на это смотрите!
— А на тебе что, уже многие мужики хотели жениться?
— На мне нет, зато на моих знакомых…
— Ах, вот оно что! Ты, значит, судишь о нас по разговорам своих подруг!
— Да, я вообще стараюсь учиться на чужих ошибках! Своих, знаешь ли, уже слишком много насовершала.
Парень с девушкой, еще недавно нежно обнимавшие друг друга, теперь стояли лицом к лицу, готовые окончательно разругаться. Марк в сердцах плюнул на землю и нагнулся за валяющейся на земле пустой корзинкой.
— Правду все-таки говорят, что все бабы — дуры, — пробурчал он себе под нос — достаточно громко, чтобы Илона его услышала.
— Значит, и я тоже? — тоном, не предвещающим Марку ничего хорошего, спросила Илона. «Знал бы он, кто она на самом деле! — усмехнулся про себя Борис, по-мужски сочувствуя этому молодому человеку, но в то же время и злясь на него, за то, что тот не мог поладить с членом его стаи. — Тогда, небось, не рискнул бы так с ней разговаривать».
