– Вы мне про охрану доложите!
– В ночное время сидит сторож. Старикан с клюкой. А когда болеет, то сам хранитель ночует. Сигнализации нет.
– То есть как нет? – изумился Глеб. – Там же самородное золото лежит, под стеклом... Сам видел.
– Муляжи... Там и самородок в кулак – тоже муляж.
– И ничего настоящего?..
– Может, настоящее и есть, но все спрятано. Возможно, в подвалах. Никто ничего не знает...
– В два часа ночи ввести охрану внутрь, – приказал Балащук и встряхнулся. – Работать очень аккуратно. Если на защиту встанут пенсионеры, обращаться бережно. Это заслуженные, уважаемые и пожилые люди. «Скорая» должна дежурить в торце здания. Мало ли что... Камни не разбрасывать, еще не время. Упаковывать в коробки и немедля вывозить на склад. К восьми часам помещение очистить.
– К семи, – уточнил бывший начальник УВД. – Дежурный по городу заканчивает сбор информации. Не желательно, чтобы музей попал в завтрашние сводки.
– Добро, – согласился Балащук. – К десяти установить строительный забор и леса. Внутри и снаружи. Две ремонтные бригады должны работать круглосуточно. В первую очередь демонтировать окна, двери и полы. Вопросы?
Это было командой к началу действий.
В кабинете остался молчавший доселе дипломатичный контрразведчик, оказавшийся не у дел.
– Не срабатывает ваш опыт. – мягко заметил ему Глеб. – Что-то следует менять в тактике. И стратегии...
– У меня нехорошее предчувствие. – мрачно заметил тот.
– Сверните его в трубочку...
Лешуков встряхнулся.
– Что свернуть?
– Предчувствие. – Балащук встал. – Засуньте себе в зад и сидите в моем кабинете. На звонки будете отвечать... Справитесь?
– А вы?..
– Я поехал на Мустаг.
Чекист запоздало вскочил:
– Глеб Николаевич!.. Вам лучше бы находиться гдето поблизости. На всякий случай. Хотя бы до утра...
Он засмеялся, похлопал его по плечу и сказал, передразнивая Чапаева из знаменитого кинофильма:
– Где должен быть командир?.. На горе, товарищ подполковник. Оттуда далеко видно. И связь замечательная.
По пути на гору Зеленую он окончательно успокоился, встречный ветер и хорошая скорость словно выдули, вымели из ушей навязчивый стариковский смех. Это была не первая подобная операция и не самая сложная; напротив, в какой-то степени даже примитивная. Вот если бы музей оказался не ведомственным, а принадлежал некой солидной компании или вовсе государству, тогда пришлось бы прибегнуть к шумному, скандальному и не очень приятному мероприятию: сначала нанимать отморозков, бить стекла, рвать провода, отрубать воду, забивать канализацию, крушить и поджигать все двери, чтоб музей сам покинул помещение, а уставшие от обузы хозяева вынуждены были бы поставить его на ремонт...
