— Да, может быть, — безразлично ответил Уитни. — Но вот, что меня, действительно, волнует, так это как мне убедить во всём Лиз…
— Об этом думай меньше всего, Лиз быстро отходит. Поговоришь с ней завтра, когда она успокоится…Её можно сейчас понять…
— Я должен постараться найти подходящие слова…
— В таком случае, — сказал Стивен, — давайте искать их вместе. Я лишь позвоню детям и предупрежу их, что мы здесь. Думаю, что будет лучше, если мы сейчас выпьем для начала по чашечке кофе.
Выйдя из кабинета отца, Джозеф направился к себе в комнату. Теперь он мог вздохнуть свободно. Угроза, которой он так боялся весь этот день, миновала. Он помнил, как сурово посмотрел на него отец, когда он входил в его кабинет, как он дрожал всё то время, когда отец отчитывал его перед братьями и как он вздрагивал и съёживался, когда отец начинал говорить особенно громко и сердито. Но теперь всё кончено, и Джозеф мог вздохнуть свободно. Всё страшное было позади, и теперь он мог пойти в свою комнату и лечь спать.
Но в это же самое время, какое-то другое чувство поселилось внутри него, и оно было в несколько раз сильнее и того чувства страха, которое он ощущал в течение дня, и того чувства облегчения, которое он испытывал теперь, когда шёл по коридору к себе в комнату. Он ещё не до конца понимал, что это было, но уже через несколько секунд после того, как он вышел из кабинета, это чувство полностью охватило его.
Это была обида, горькая обида за то, что там, за дверьми, его отец и братья остались решать серьёзные проблемы, а его отправили спать.
И так было всегда. Ещё в детстве братья отказывались брать его с собой, когда ходили в кино, играть в теннис, шахматы. У Джозефа никогда не было друзей, он не умел общаться со сверстниками. Всё у него получалось слишком грубо, неуклюже. В школе все дразнили его «бегемотом» за то, что он был маленьким и толстым. Когда отец записал его в кружок юных ботаников, он вскоре ушёл из него, потому что его постоянно подгоняли и дразнили «тюфяком». Приходя домой после школы, он часто плакал, уткнувшись лицом в подушку.
Единственным человеком, которому он доверял, которого любил, была его мать. Он вспомнил, как однажды мать зашла к нему в комнату и застала его плачущим. Он рассказал ей о своей детской обиде. Но она положила ему руку на голову и, улыбнувшись, ласково спросила его, хочет ли он стать высоким и сильным. Джо посмотрел на неё недоверчиво и спросил, возможно ли это. А мама сказала, что это вполне возможно, если, конечно, он сам постарается. На следующий день они вместе направились в тренажёрный зал.
