– Что-то вы долго, ребятишки!
– Какая разница?
– Как это какая? Ты, что ли, теперь решаешь?
Она повернулась к Телонии, клавшей в сумочку свернутые купюры и кольца.
– Чем это ты занимаешься, малышка?
– Мы уезжаем, – ответила она одними губами, прижимая сумочку к животу.
– Интересно, куда?
– В горы.
– Это шутка?
Шутка это была или нет, но Нарцисс прижал к себе Телонию и мягко повлек к лестнице. Неизвестно, сама ли отпрянула огромная хозяйка, пытавшаяся своим телом преградить им путь, или молодой человек легонько оттолкнул ее свободной рукой к стене, так, что она несильно соприкоснулась затылком с головкой нимфы на обоях. Так или иначе, она испустила истошный крик, от которого оцепенели все женщины в гостиной и их гости. Даже пианист прервал исполнение фокстрота, который сам только что сочинил.
– Гораций! Не выпускай их! Останови! – надрывалась со второго этажа хозяйка визгливым уличным голосом.
Но хилый человечек, не собиравшийся жертвовать собой, вовремя вспомнил, что слегка туговат на ухо, как многие музыканты на закате карьеры. Склонившись к клавиатуре, он еще вдохновенней заиграл свой фокстрот.
Как раз в тот момент, когда Нарцисс и Телония торопились вон из дома терпимости, не представляя, что они будут делать через час, директор семинарии узнал, что его молодого ученика не видели в городской библиотеке уже несколько недель. Это была только первая новость. Вечером ему доложили, что Жан-Мари пропал.
Отец Телман был человеком откровенным, равно суровым к самому себе и к другим, неплохим богословом, но посредственным спорщиком. Мысль, что его провел ребенок, на которого он возлагал столько надежд, заставила его усомниться, достаточно ли он был строг. Не был ли он ослеплен и соблазнен одаренностью воспитанника, не закрыл ли глаза на его слабости, которые обязан был заметить и искоренять? Не он ли сам – главный виновник случившегося? На следующий день он собрал после мессы в своем кабинете нескольких преподавателей, уже знавших о побеге. Все терялись в предположениях.
– Неделю за неделей он намеренно вводил в заблуждение всех, включая своего исповедника, – подвел итог отец Телман. – Он обманул вашу бдительность. Вот что я нашел в его келье.
По рукам пошел листок, на котором Жан-Мари набрасывал в разных ракурсах лицо Телонии. В конце концов листок лег на колени отцу Габриэлю, преподавателю латыни и греческого, который при виде портретов покраснел до самых век.
– Я решил его отчислить, – сообщил директор, ища в устремленных на него взорах одобрения. – И, разумеется, написал кюре в Коль-де-Варез и господину Жардру, опекуну Жана-Мари. А пока что перед нами стоит проблема. Сейчас десять часов, Жана-Мари не видели со вчерашнего полудня. Что нам делать: ждать его возвращения или без промедления обратиться в полицию?
