Национал-социализм никогда не признается — в этом надо отдать ему справедливость, — что его расчеты являются лишь расчетами. Он мог бы обосновать свою аграрную программу экономическими мотивами, но это не к лицу движению, так решительно отрицающему примат экономики во всех областях. Поэтому крестьянские тезисы партии в первую очередь пекутся о чистоте немецкой крови и лишь во вторую очередь о полноте немецкого желудка. Поскольку речь идет о последнем, национал-социалистическая программа отличается от других программ автаркии разве только неопределенностью своих требований: «До войны мы могли оплачивать ввоз предметов продовольствия из-за границы доходами от вывоза наших промышленных изделий, от нашей торговли и наших капиталов, вложенных за границей. Этой возможности мы лишены, после того как проиграли войну… Освобождение от этого рабства (под этим подразумевается зависимость от иностранного капитала) возможно лишь в том случае, если немецкий народ в состоянии будет в основном питаться продуктами собственной почвы… Наличие экономически сильного сельского населения, обладающего большой покупательной способностью, имеет также решающее значение для сбыта продукции нашей промышленности, которая в будущем будет все более зависеть от внутреннего рынка».
Итак, замкнутое торговое государство в программе национал-социализма располагает рядом лазеек (внутренний рынок выступает на первый план только «в основном», только «все более»).
Раздел аграрной программы, касающийся вопроса земельной собственности, устранил все сомнения насчет того, будто национал-социалисты являются сторонниками аграрной реформы и помышляют об уничтожении собственности на землю. «Земельное владение, законным образом приобретенное лицами немецкого происхождения, признается наследственной собственностью». Это требование, являющееся в имперской конституции только красивой фразой, превращается у национал-социалистов в реальную действительность: «Надзор за выполнением этого обязательства принадлежит корпоративным судам, состоящим из представителей всех земледельческих профессий и представителя от государства».
Это вводит нечто аналогичное принудительному севообороту, применявшемуся в старину. С этим должен мириться и самый упрямый индивидуалист-крестьянин; ведь он сам вместе со своими товарищами будет решать в сословном суде вопрос о порядке землепользования.
Решительнее те пункты программы, которые устраняют земельную спекуляцию, запрещая закладывать участки и предоставляя государству предпочтительное право купли земельных участков в случаях их продажи. Несколько поверхностный характер носит брошенное вскользь замечание, в котором крестьянину обещаются необходимые производственные кредиты на благоприятных условиях — их должно давать государство или официально признанные товарищества, причем земля не должна обременяться долгами.
