Геббельс много занимался, покуда получил свое докторское звание; несмотря на это, он превосходит даже Гитлера по части непереваренности материала, составляющего его умственный багаж. Его речи и писания — самые кипучие и, быть может, самые оригинальные в национал-социалистической литературе, но вместе с тем они беднее всего по части продуманного содержания. Гитлер так или иначе приобрел познания хоть в специальной области — по вопросам внешней политики; у Геббельса же нигде не заметно следов солидных знаний.
Итак, лучший после Гитлера агитатор партии был, как и сам он, «богемой» и остался им еще в большей мере, чем Гитлер. Он — изящно выражающийся партийный оратор. Иногда ему удаются замечательные зарисовки; так, например, он констатирует, что в настоящее время множится тип рабочего, который смело можно противопоставить буржуазным филистерам как «рабочего филистера», так как не только сытость, но и голод, раз человек к нему привык, делает его филистером. И тут же он обращается к своим рабочим со страстным призывом: «Поднимайтесь, молодые рабочие аристократы! Вы дворянство Третьего Рейха; посев, окропленный вашей кровью, даст прекрасную жатву. Сожмите кулаки, наморщите лоб. Разрушьте равенство демократии, которое закрывает рабочей молодежи путь к выполнению ее исторической миссии». Можно ли поверить в искренность этих слов? Когда Геббельс называет рабочих своими товарищами и обещает «сгладить грубость пролетария», то это производит примерно такое же впечатление, как если бы элегантная артистка поцеловала революционера-матроса.
Очень скоро среди берлинских приверженцев Геббельса пошли разговоры, что «доктор» не всегда проявляет достаточную храбрость.
«Я разъезжаю без партийного значка и редко вмешиваюсь в политические разговоры, обычно нахожу это ненужным и нецелесообразным» — признается он. А между тем имперский руководитель партийной пропаганды чуть ли не приказал носить значок со свастикой как самое лучшее средство пропаганды. С красноречием испуганного насмерть человека автор статьи в «Фелькишер беобахтер» (1927 г. Судя по стилю, она принадлежит самому Геббельсу) описывает, какими опасностями окружена жизнь руководителя берлинской организации.
Автор посетил кого-то в больнице и, выйдя на улицу, видит, что она «занята марксистскими слугами мамона, совсем как во время гражданской войны; противник реквизировал с соседних строек кирпичи и сложил их у себя под рукой, чтобы забросать д-ра Геббельса камнями по (ветхозаветному) ритуалу. Тяжелый, роковой час! И вот как раз в тот момент, когда д-р Геббельс находится в раздумье, повернуть ли назад в один из корпусов больницы Вирхова или же пойти вперед на улицу — принять смерть под рев Freiheit!.. слабоумных единоплеменников — как раз в этот роковой момент на улице появляется символ этой республики: резиновая дубинка. Улица свободна».
