В силу «собственного права» Людендорф взял на себя руководство вновь основанной национал-социалистической партией свободы. Вместе с Грефе он образовал имперское руководство партии; в качестве представителя национал-социалистов он привлек аптекаря Грегора Штрассера из Ландсхута в Нижней Баварии.
Штрассер всплывает на поверхность
Грегор Штрассер является в настоящее время, пожалуй, самой известной личностью в национал-социалистическом лагере. По внешности — это исполин-гвардеец с зычным голосом и медвежьей силой; в сравнении с ним Гитлер — лишь комок нервов. В 1921 г. он узнал Гитлера как оратора; вначале между ним и партийным вождем было мало точек соприкосновения в области политики, последние сводились чуть ли не к слову «национал-социализм». Возможно, что Штрассер и не замечал этого. От других партийных лидеров он отличался своей трудоспособностью и властолюбием; его чутье развито слабей. Перед многими из своих коллег он имел то преимущество, что в его карьере, а следовательно, и в характере не было того «надлома», который был несчастьем многих его партийных товарищей, включая Гитлера. Штрассер почти не знает колебаний, поэтому он больше годится в управляющие делами, чем в творцы. Как политик он один из самых ярких представителей того послевоенного типа, который взрастило национал-социалистическое движение: это — обыватель, возмущающийся тем, что в рейхстаг попадают только старые авторитеты: это — неизвестный немец, пришедший из окопов и стремящийся теперь прибрать дела к рукам. Надо сказать, что ему это удается, тогда как, например, вожди «Стального шлема» не пошли в этом отношении дальше благих намерений.
В национал-социалистической партии Штрассер был в последнее время лидером в Нижней Баварии и руководителем тамошних штурмовых отрядов. Он не принадлежал к узкому кругу Гитлера и не имел влияния на партийное руководство: в день путча он защищал безнадежную позицию на мюнхенском берегу р. Изар и находился под началом других командиров, которые оставили его на произвол судьбы. На выборах 1924 г. он прошел в рейхстаг и ландтаг и таким образом впервые выдвинулся.
Из числа самых невзрачных сподвижников Гитлера двое стали на его защиту. Это были Эссер и Штрейхер. На удар Людендорфа они ответили мощным контрударом. Эссер, трусливо бежавший после путча в Зальцбург и потом вернувшийся, метал на собраниях «фелькише» громы и молнии против «кавалеров и докторов». В парламенте, ораторствовал он, слишком много людей с высшим образованием: кто не подчиняется безусловно Гитлеру, пусть отправляется туда, откуда пришел. При этом он угрожающе потрясал своей тростью. Штрейхер тщетно пытался утихомирить его; Эссер не унимался, он требовал, чтобы депутаты «фелькише» только тем и занимались, что хлопали бы крышками своих пюпитров и свистели бы во всю мочь. А между тем «фелькише» заявляли в ландтаге, что желают вести деловую работу!
