— Давай-давай, — сердито проворчала она в окно, — можешь завывать сколько хочешь. У нас есть индейка, которая только и ждет, чтобы ее поставили в духовку. У нас полным-полно вкусной еды. У нас есть рождественская елка. У нас есть Мисси. А значит, у нас все равно будет Рождество! Она вытерла слезы фартуком, расправила плечи и подбросила дров в камин. В этот момент Марти заметила, что рядом сидит Кларк и держит в руках башмаки. Он прокашлялся, и она внимательно посмотрела на него. Она столько трудилась ради этого дня, который так жестоко обманул ее ожидания. Марти надеялась, что Кларк не станет утешать ее, иначе от решимости не останется и следа. Кларк сидел и зашнуровывал свои башмаки, и, подойдя поближе, Марти с улыбкой указала рукой на полный разной снеди буфет.
— Просто не представляю, что нам делать со всем этим? Придется сидеть и есть весь день напролет. Она подошла к буфету и занялась индейкой, которую пора было ставить в духовку.
— Очень надеюсь, что Грэхэмов Рождество не застало врасплох. У нас и елка, и еда, а у них, наверное… — Она осеклась и взглянула на Кларка, который смотрел на нее в изумлении, продолжая машинально держать в руке башмак.
Наконец, Кларк слегка покачал головой и вымолвил:
— Матушка слишком умна и опытна, чтобы застать себя врасплох. Она знает, чего можно ожидать от этих краев. Не думаю, что они сидят сложа руки. При этих словах Марти почувствовала облегчение.
— Очень рада это слышать, — сказала она, — а то я уже волновалась из-за бури. Она закончила фаршировать индейку и открыла дверцу духовки.
— Позволь, я помогу, для тебя эта птица тяжеловата, — сказал Кларк и поспешил Марти на помощь. Она не возражала. Пока индейка жарилась, а от плиты шло ровное тепло, Марти поставила кофейник и взяла стул.
— Сначала мне показалось, что вьюга победила, — тихо призналась она, — но ведь она не может победить, если мы сами ей этого не позволим? Кларк ничего не ответил, но, подняв глаза, Марти увидела, что он сочувствует ее огорчению. И, что самое главное, Кларк понимает, чего ей стоило преодолеть его. Внезапно он протянул руку и коснулся ее руки. Потом он мягко сказал:
— Я горжусь тобой, Марти. До этого он никогда не прикасался к ней, не считая тех случаев, когда помогал сесть в повозку или выбраться из нее, и это прикосновение вызвало в Марти теплое чувство. Ей было приятно, что он понимает ее. Надеясь, что Кларк не заметил ее реакции на этот жест, Марти быстро сказала:
