— И куда мы идем?
Они вышли за ворота, помахав полусонному стражнику.
— Первая остановка у нас будет совсем недалеко отсюда — на границе Арканзаса. Ну почему ты не один из тех офицеров с полудюжиной лошадей, Валентайн?
— А ты попробуй рвануть на тридцать — сорок миль, и по большей части бегом, с полной выкладкой. Я всегда не прочь прогуляться таким способом.
Дювалье всматривалась в поросшие лесом склоны Озарка.
— Когда бываю на Свободной Территории, никак не могу привыкнуть. Ни контрольных пунктов, ни паспортов, ни трудовых книжек. Ты ведь бывал однажды в КЗ, так?
— Да, в Висконсине и Чикаго.
— Никогда там не была. Моя территория — отсюда и до Скалистых гор. Еще один раз побывала в пустынях на юго-западе. Я потеряла все иллюзии по поводу своей стойкости, когда ездила туда как-то зимой с рейнджерами. Когда оттуда возвращаешься… — Она тяжело вздохнула.
— С этим ничего не поделаешь. Умрешь ты, умрут твои друзья… — сказал Валентайн.
— Ну да. Но потом ты возвращаешься сюда, где у детей нет того покорного, затравленного взгляда. И ты собираешься и снова идешь, потому что… ну, ты понимаешь.
— Понимаю.
По мере того как наступал день, они все дальше углублялись в лес Марка Твена. На перекрестках были установлены обновленные карты. Врезанные в специальные щиты, подкрашенные, как следует закрепленные, кое-где даже покрытые стеклом, они указывали направления дорог. Люди цеплялись за прежние названия, как будто, пока они существуют, существует и Старый Мир, а будущее сможет походить на прошлое.
Валентайн носом чуял, как повсюду в жирной, пропитанной дождями весенней почве кипит жизнь. Все вокруг зеленело и расцветало. Грузовик с пустой цистерной, возвращающийся на один из мусороперерабатывающих заводов на задворках Свободной Территории в Восточной Оклахоме, подвез их до старого 37-го шоссе. Вооруженный дробовиком водитель позволил им забраться на цистерну, и так, подскакивая на ухабах, они въехали в Арканзас. К вечеру они сошли у южной окраины Бобрового озера, в Спрингвэлли, а цистерна повернула на юго-запад, на загрузку.
Когда они шагали по дороге, их окликнул хозяин свинофермы по имени Саттон и предложил ночлег. Это был старик, которому на несколько часов очень не помешали бы две пары молодых здоровых рук, да к тому же он был рад неожиданной компании. Работающие на него батраки вечером расходились по домам, а редкие посетители не задерживались, спеша сменить весьма специфически пахнущую ферму на свежий восточный ветерок. Валентайн же не возражал против колки дров в обмен на горячую еду и постель.
