— Я слышал про санки, на которых съезжают в ад, но никогда не думал, что сам на них поеду, — отозвался другой Волк, заряжая дробовик картечью. Он с усмешкой передернул затвор.
Валентайн подобрал потерянную грогом винтовку. Еще одна такая же, заряженная и готовая к бою, лежала на полу фургона. Винтовка была тяжелой и громоздкой, и он решил, что целиться и стрелять будет сподручнее, если пристроить ее к борту фургона. Затвор и спусковой крючок были массивные и непривычные. Валентайн вспомнил, как гроги дергали после выстрела головой: они открывали патронник и посылали патрон подбородком. Он зарядил оружие пулей пятидесятого калибра. Она была длиной с ладонь и толще указательного пальца.
Под покровом сгущающихся сумерек Волки крадучись покинули свою позицию, оставив у бруствера только Петри с несколькими бойцами.
Валентайн посадил по человеку у каждого колесного тормоза, взяв на себя передний правый. Фиолетовые тени становились гуще с каждой минутой.
Совсем стемнело.
— Ну что, постреляем, парни? Надо оттолкнуться, ну-ка, взяли! — обратился Валентайн через плечо к ждущим сигнала Волкам.
Фургон покатился вниз по длинному склону. Оставленные на тропе борозды направляли колеса, пока фургон как следует не разогнался.
— Тормозите! — крикнул Валентайн трем Волкам, контролирующим рычаги. Фургон должен катиться достаточно быстро, чтобы не стать удобной мишенью, но в то же время не разогнаться так, что его уже будет не удержать. Вокруг них со всех сторон зажужжали и засвистели пули.
— Остановитесь на границе леса.
Стэффорд и другие не занятые тормозами Волки разбрасывали гранаты направо и налево, как какие-нибудь важные шишки, швыряющие во время парада конфеты выстроившимся вдоль дороги ребятишкам. Прямо перед ними на тропу выскочил грог с винтовкой наперевес. Валентайну представилось, как он умирает на дне фургона и сухие доски настила жадно впитывают его кровь. Однако выстрела не последовало. Грог отбросил винтовку и достал длинный, как мачете, нож. Он подскочил к борту фургона и попытался ухватиться за боковые бревна в надежде забраться наверх. Свирепый рык оборвался, и в широко раскрытых глазах грога застыло удивление, когда ножи, приделанные к ступице колеса, вспороли ему живот. Выпотрошенный грог свалился с фургона так же стремительно, как и прыгнул на него, и остался корчиться позади на тропе.
Хрясь! Волк у заднего тормоза, застыв от изумления, уставился на треснувший рычаг, вернее, на кусок бревна, приспособленный для соединения тормозной ручки с днищем фургона.
