Но кроме одиноко лежащего перышка на нижней полке, никакого намека на мохнаточки в шкафу не было.
У Люськи в который раз за сутки зашумело в ушах, в глазах потемнело, ноги подкосились, и она рухнула на кровать. Жизнь потеряла всяческий смысл.
— Кто-то спер мои мохнаточки, — сквозь слезы констатировала Люська. — Кто-то спер мои мохнаточки… Но кто? Какая гадина посмела это сделать?
И тут Люське стало очень не по себе. Ей показалось, что за ней кто-то следит, что она в комнате не одна, сделалось очень неуютно от осознания того, что совсем недавно кто-то посторонний был в ее квартире. А может, есть и сейчас.
Она вскочила с кровати и быстро промчалась по всем комнатам.
— Я одна, — с заметным облегчением сказала она потом. — Но где мои мохнатки?
В голове не укладывалось, куда могли деться ее прекрасные мохнатки. И почему именно мохнатки, а не учебник химии? — Эту потерю она перенесла бы гораздо легче.
— Без ножа режут, изверги, — всхлипнула Люська, вновь подходя к шкафу и в растерянности разглядывая пустые его недра. — Самое ценное отбирают. Самое ценное… Нет, я этого не вынесу.
Неожиданно ее залитые слезами глаза увидели в шкафу одну странность. Точнее, еще одну странность — какой-то листок, лежащий на деревянном дне.
Ничего не понимающая Люська нагнулась и подняла листок.
— Это же из моего блокнота, — удивленно произнесла она. — Как я могла его выронить?
Тут же она поняла, что никак не могла, ведь блокнот был настолько прикольным (в форме сердечка и пахнущий клубникой), что она даже листики из него не вырывала никогда, считая это кощунством. Так как же тогда здесь оказался явно вырванный из ее расчудесного блокнота листик? Вот загадки… Одна на другой.
— Кажется, тут что-то есть, — удивилась Люська, увидев сквозь листок очертания букв, написанных на обратной стороне красной гелевой ручкой.
Дрожащими от волнения пальцами она перевернула бумажку и прочла две строки, написанные кривым почерком (как будто человек, писавший записку, долгое время не практиковался в этом занятии):
«Поняла, дура?
Вот так-то! Ха!»
Записка выпала из Люськиных рук и плавно спланировала под письменный стол.
— Что за бред? — озадачилась девчонка, непонимающе хлопая накрашенными синей тушью ресницами. — Не пойму, что я должна понять? И не дура я, а умная. Очень. Таких умных еще поискать.
Люська залезла под стол в поисках записки.
— Блин, как тут пыльно, — поморщилась она и чихнула. — Не мешало бы мне полы в доме помыть, а не только по свиданкам да по кладбищам шастать.
