— Ой, какое проклятие мощное! Уж-ж-жас! — говорила мадам Джулия, обмахивая Люську кадилом. — Поражаюсь, как это ты до сих пор жива. И венец безбрачия над твоей головой висит. Красивый такой венец, роскошный, кто-то от всей души его делал. Только ты не думай, что венец правда как венец выглядит. Нет. Когда ауру над головой вверх ногами переворачивают, она и становится похожа на венец…
Люська хотела что-то подумать, но ее сознание куда-то поплыло, и она сама не заметила, как отключилась.
А был ли мальчик, или А была ли мадам Джулия?
Очнулась Люська не в салоне мадам Джулии, а… в своей квартире. Надрывался мобильник, невыносимым звоном сверля ее мозг. Девчонка протянула руку к прикроватной тумбочке и взяла телефон. На дисплее высвечивалась фотография Таньки, а под ней прыгала надпись «Танька».
— Алло, — слабым голосом промолвила Люська.
Но телефон по-прежнему надрывался мелодией из сериала про некрасивую девушку в очках и брекетах.
— Алло! — крикнула Люська.
Однако телефон продолжал звонить.
— Тьфу ты, черт, забыла на кнопку нажать… — сообразила Люська и нажала на зеленую кнопку. — Алло.
— Люська? — крикнула Танька. — Ты где пропадаешь? Мы тебя все уже заждались!
— Где заждались? — ничего не могла понять Люська.
— Да на Иркином дне рождения! Давай быстрее!
— Ага… Уже иду…
Танька отключилась.
Люська посмотрела в потолок. Потом за окно. Она ничего не могла понять — вроде бы только что сидела в салоне мадам Джулии, как под наркозом, и… очутилась у себя дома. Мысли в голове ворочаются так тяжело, что можно сказать, совсем не ворочаются, тело какое-то ватное, не свое, состояние наифиговейшее из наифиговейших.
С большим трудом Люська сползла с кровати и попыталась привести мысли в порядок.
— Так… Мадам Джулия должна была снять с меня страшное проклятие… И начала его снимать в своем салоне… А потом я вырубилась. Но как я очутилась дома? Может, она меня сюда и приволокла? Интересно, на мне все еще есть страшное проклятие или уже нет?
Люська посмотрела в зеркало. В зеркале страшного проклятия видно не было.
— Ой, ой! — озарило внезапно ее. — Четыре часа уже прошло с тех пор, как мадам Джулия пообещала мне смерть. А я все еще жива! Значит, страшного проклятия на мне нет! Да и под поезд я вроде не попала… — И тут же в голову пришла другая мысль. И вообще эти мысли вдруг поперли как ненормальные: — У Ирки же день рождения! Я опоздала! Весь график теперь собьется… Так, посижу у нее часок и на свиданку пойду. Надо же личную жизнь устраивать.
