— Теперь все, прости-прощай! Уехал…
— Ничего не попишешь… Беги, брат, освобождайся.
…Коридор перед камерами КПЗ.
Лязгают двери, выпуская Пузановского и Томина. Дежурный официально объявляет Томину:
— Как лицо без определенных занятий и места жительства, вы на первый раз предупреждаетесь. В дальнейшем будете привлечены к ответственности… Работать устраивайся, ясно?
— Очень ценная мысль, — замечает Томин.
* * *
…И вот уже оба освобожденных усаживаются за столик в пивном баре.
— Все нутро ссохлось! — говорит Пузановский.
— Придется тебе угощать меня в долг. Из-за ментов без копейки остался, — вздыхает Томин.
— Отобрали? — в голосе Пузановского недоверие: он ведь присутствовал при освобождении Томина, а при освобождении возвращают все отобранное.
— Здрасьте! — вытаращивается Томин. — Да я ж их сбросил! Зачем же я, по-твоему, зайцем скакал?!
Пузановский слушает, туго соображая.
— Правда, не понял? Я же шел колеса покупать, башка! С толстой мошной! Вот если бы мы с ней влипли — рассказывай тогда про валидол!
— Не сообразил, — признается Пузановский. — А чего ты обострял: бесфамильный, неграмотный?
— За алименты я в розыске, — понизив голос, жалуется Томин. — Две бабы, как акулы ненасытные. Хорошо, в загсе пальцы не катают…
— Ну, ты гусь! — благосклонно улыбается Пузановский.
— Поневоле станешь. Как бы можно жить, если б никто не мешал!.. А как мы с тобой дальше? — закидывает удочку Томин.
— Деньги-то… сегодня нет — завтра будут. А вот ты теперь чем торгуешь?
— Сегодня нет — завтра будет. — Пузановский опускает кружку. — Есть хочу! — обнаруживает он и ужасается. — Я ж с утра не ел с этой катавасией! — и вскакивает…
* * *
Гонимый зверским аппетитом, Пузановский рысит к своему подъезду и вдруг натыкается на поджидающую его Раису.
— Это… вы? — спрашивает он.
— Нам надо немедленно поговорить, — произносит Раиса заготовленную фразу.
Тот сглатывает слюну и кривится. Настолько поглощен мысленным перебиранием своих съестных припасов, что воспринимает ее прежде всего как препятствие на пути к холодильнику.
— Ладно, пошли… — Он первым устремляется в подъезд.
Пыхтя и путаясь в связке ключей, отпирает Пузановский три замка.
— Давай, давай! — торопит он, впуская Раису в квартиру: что ему бояться какой-то шалой девчонки? — Подыхаю с голоду.
В передней нога об ногу скидывает ботинки и влезает в шлепанцы.
— Ффу! — секунда блаженства. — И какой у нас будет разговор? — с долей игривости он подхватывает Раису под локоток и увлекает к двери в комнату.
