– Слушай, - сказал Тойво, - чего ты от меня хочешь?
Гриша замолчал.
– Действительно, - проговорил он. - Чего это я от тебя хочу? Не знаю.
– А я знаю. Ты хочешь, чтобы все было хорошо и с каждым днем все лучше.
– О! - Гриша поднял палец.
Он хотел сказать еще что-то, что-то легкое, что смазало бы ощущение неловкой интимности, возникшей между ними за последние минуты, но тут пропел сигнал окончания программы, и на стол короткими толчками поползла лента с результатами.
Тойво просмотрел ее всю, строчку за строчкой, аккуратно сложил по сгибам и сунул в щель накопителя.
– Ничего интересного? - Осведомился Гриша с сочувствием.
– Как тебе сказать… - Промямлил Тойво. Теперь он действительно напряженно думал о другом. - Снова весна 81-го.
– Что именно - снова?
Тойво прошелся кончиками пальцев по сенсорам терминала, запуская очередной цикл программы.
– В марте 81-го года, сказал он, - впервые после двухвекового перерыва зафиксирован случай массового самоубийства серых китов.
– Так, - нетерпеливо сказал гриша. - А в каком смысле снова?
Тойво поднялся.
– Долго рассказывать, - проговорил он. - Потом сводку прочитаешь. Пошли по домам.
x x x
Тойво Глумов дома. 8 мая 99 года, поздний вечер.
Они поужинали в комнате, багровой от заката.
Ася была в расстроенных чувствах. Закваска Пашковского, доставлявшеяся на деликатесный комбинат прямиком с Пандоры (в живых мешках биоконтейнеров, покрытых терракотовой изморозью, ощетиненных роговыми крючьями испарителей, по шесть килограммов драгоценной закваски в каждом мешке), закваска эта опять взбунтовалась. Вкусовой запах ее самопроизвольно перешел в класс «сигма», а горькость достигла последнего допустимого градуса. Совет экспертов раскололся. Магистр потребовал впредь до выяснения прекратить производство прославленных на всю планету «алапайчиков», а Бруно - дерзкий болтун, мальчишка, нахал - заявил: с какой это стати? Никогда в жизни он не осмеливался пикнуть против магистра, а сегодня вдруг принялся ораторствовать. Рядовые любители-де такого изменения во вкусе попросту не заметят, а что касается знатоков-де, то он голову дает на отсечение - по крайней мере каждого пятого такая вкусовая вариация приведет в восторг… Кому это нужна его отсеченная голова?
Ася распахнула окно, села на подоконник и стала глядеть вниз, в двухкилометровую сине-зеленую пропасть.
– Боюсь мне придется лететь на Пандору.
– Надолго? - Спросил Тойво.
– Не знаю, может быть и надолго.
– А зачем, собственно? - Спросил Тойво осторожно.
