В кабинет вошел Каримов и, не говоря ни слова, поставил на стул какой-то прибор и воткнул вилку в розетку.
«Там, там… там, там, там… там…»
Звуки, которые неслись из аппарата, были очень странные в то же время очень знакомые. Молчанов стал мучительно вспоминать, где и когда он их слышал. Необычные, и вместе с тем повседневные, и даже надоедливые удары…
«Там, там… там, там, там, там…»
Удары следовали один за другим с короткими и длинными паузами.
«Там, там…»
– Понимаете? - спросил Базанов.
Коля покачал головой.
– Вроде под водой звонит колокол…
Базанов с улыбкой посмотрел на Каримова.
– Сделайте погромче.
Теперь удары звучали на весь кабинет. И все же это был не колокол, а что-то совсем другое…
– Где вы живете? - спросил Базанов.
– Как где, в квартире…
– Какое там отопление?
– Паровое…
– Ну?…
– Ремонтируют трубы! - воскликнул Николай, - Точно. Когда стучат по трубам, раздается такой звук!
Базанов утвердительно кивнул.
Так вон оно что! Кто-то, выстукивая по трубе, передавал сообщения!
– Слушайте внимательно. Старый прием в новом оформлении. Водопроводная сеть для звука вроде телефонной сети.
– Если так, тогда можно…
– Да, - прервал Базанов. - Можно, но трудно. Мы нашли трубу, которая выходит в озеро Комар. Проследили ее до стен института. И тем не менее пока не установили, откуда ведется передача. Контролировать все трубы вашего сложного водного хозяйства практически невозможно, тем более, что для передачи он может воспользоваться водопроводной или канализационной трубой в любом месте института.
– Как же быть?
– Слушать внимательно, если вдруг услышим что-нибудь подобное в институте, то…
Вдоль тротуаров неслись тучи пожелтевших листьев, земля в скверах подернулась сединой, прохожие торопились скорее скрыться в домах. Профессор Соколов, придерживая шляпу рукой и наклонив низко голову, шагал вдоль главной улицы Рощина. Он никогда не был в квартире Котонаева. Он шел нехотя, помимо своей воли, как идет человек к зубному врачу. Просто не было другого выхода.
Соколов охотно беседовал с коллегой в стенах института, но там все касалось только дела, а разговор в домашних условиях предполагал какую-то степень интимности, которой Соколов больше всего боялся.
Немного задыхаясь, профессор остановился возле большой дубовой двери, на которой висела бронзовая табличка: «Котонаев». Он нажал кнопку звонка.
– Оставьте почту в ящике направо, - услышал он резкий голос Котонаева.
– Это не почта, Валерий Антонович. Это я, Соколов.
