Молчанов нащупал у себя в кармане крохотный магнитофон и щелкнул кнопкой. Он увидел, как стариц уселся поудобнее, привалившись спиной к стволу дерева.
Выполняя совет старика, Николай повозился с грузилом и, сделав вид, будто наживил крючок, забросил его пустым, «Теперь никакого клева не будет. Или, может быть, будет самый удачный клев…»
Для приличия Коля несколько раз вздергивал удочку вверх и нарочно по-рыбацки ругался.
– Сорвалась, проклятая…
– Не торопитесь. Подсекать нужно коротко и резко. Вот так!
И снова крупная трепыхающаяся рыбина на траве. Николаю стало даже завидно.
Солнце постепенно поднялось, стало припекать, и старик начал собирать снасти.
– Пора домой. Сейчас клева больше не будет. Да и разморило после дежурства. Спать хочется.
Он подошел к Николаю и долго смотрел на неподвижный поплавок.
– Да-а-а, - протянул он. - Напрасно я вам посоветовал приспустить грузило. Ловили бы плотвичку. Вы завтра сюда придете?
– Н-не знаю… Если так будет ловиться, то вряд ли. Он положил удочку на траву, а сам повалился на спину. Только бы не заметил старик тонкого волоска проволоки, который тянулся к нему в карман…
– Пошли, что ли? - обратился к нему Калым.
– Да нет, поваляюсь немного. Уж очень хорошо солнышко греет…
– Ну, как хотите. До свидания.
«Не торопитесь домой. И вообще никогда не торопитесь…» - вспомнил он наставления Базанова, который будто предвидел, что после первой рыбалки Николаю захочется не идти, а бежать…
Хуан Родорес оторвал глаза от окуляров и устало посмотрел на Френка.
– Мы здорово постарели за эти годы, Френк. Помнишь, как это началось? Энтузиазм, энергия, лихорадка… Мы сами помогали бетонщикам строить вот этот подвал. Нам казалось, что мы строим золотые ворота в рай или, во всяком случае, триумфальную арку, ведущую к земле обетованной…
Френк уперся кулаком в подбородок и смотрел, как Хуан медленно зашагал по кафелю. У него были мягкие, вялые шаги, как у старого, измученного жизнью человека. В последнее время на него находили приступы меланхолии, и он начинал философствовать.
– Знаешь, я решил уйти с этой работы, - вдруг сказал Хуан.
– Уйти? Куда?
– Конечно, пока не кончится контракт, острова я оставить не могу. А сменить место работы я решил. Я не хочу в этом участвовать, Френк. Мне противно и иногда… страшно. Я часто вспоминаю летчика, который сошел с ума после того, как сбросил атомную бомбу на японцев.
Как бы стряхнув наваждение, Родорес объяснил по-деловому:
