У Лехи три пулевых ранения в грудь и ключицу. Ноги он сломал, когда падал в горную речку. Его история банальна и печальна. Собственно, как и у каждого из нас. Будучи старшим в группе, сержант Леха поперся со своим табором под Новый год в кишлак за бакшишом. Нагрузившись, при выходе из кишлака они напоролись на народных мстителей. Огрызаясь до последнего, прикрывая отход своей группы, он, простреленный насквозь, почти в беспамятстве свалился в горный поток. Его подобрали наши ниже по течению. Услышав стрельбу в кишлаке и увидев плывущие по реке пачки презервативов и блоки сигарет, бойцы соседнего батальона разумно решили ждать появления и самого Деда Мороза. Холодная вода остановила кровотечение, сохранив остатки жизни в нашпигованном свинцом теле Вити. Сейчас все страшное для него уже позади. Мама и папа частенько навещают его, и вкус к жизни с каждым новым днем просыпается в его истосковавшемся по движениям теле.
У моего соседа по койке Сереги нехорошая привычка с отягчающими обстоятельствами: он много молчит и столько же курит. Его ленивое презрение и пофигистическое неудовольствие проявляется в плохо скрываемом желании «отмочить» какую-нибудь гадость. Короче, упрямство и амбиции сделали свое дело. Старшая сестра отделения, сдавшись, сама принесла ему персональную пепельницу. Серега родом из Алма-Аты. Он потерял обе ноги, нарвавшись на наши мины. После сильных дождей вместе с оползнем со склона сошла часть старого, давно забытого и не обозначенного ни на одной карте минного поля. Когда их расчету приказали сменить позицию выносного поста, Серега смело зашагал по косогору, уверенный в том, что здесь мин нет и никогда не было. Его уверенности хватило ровно на пятнадцать шагов. Напарник его погиб от осколочных ранений, пытаясь вытащить Серегу, — он наступил на «свою» мину. Парня подбросило вправо-вперед, падая, он зацепил еще одну противопехотку. Серегу закидало «пельменями» из напарника. Весь в бинтах и гипсе, он похож на подбитый дымящийся четырехмоторный самолет, летящий на одном двигателе лишь бы долететь…
Скука, отсутствие возможности самостоятельно передвигаться рождают атмосферу безнадежности, ограниченную неведением о нашем завтра. Мы просыпаемся в одних и тех же стенах, единственное окно маячит в глазах, как плащ матадора. Мы в ловушке у настоящего. Не нужно торопиться — времени вполне достаточно: у нас есть завтра, и послезавтра…
Обыденность — вот та занавеска, что скрывает от нас реальность нашего положения. Мы стали рабами изумительной способности увязать в собственных слабостях. В нас стремительно накапливается усталость друг от друга. Мы глубоко пропитаны давно ставшей нашим обычным состоянием пассивностью, которая более опасна, чем сигареты Сереги и «зигзаги» Витька. Все это очень похоже на страшную болезнь, неприятную и коварную. Причину болезни выявить несложно, и сами мы прекрасно понимаем: данное заболевание — ничто иное, как следствие нашей неуверенности и даже страха перед завтрашним днем, проистекающее из сегодняшнего нашего положения.
