Вдали скорбно завыл одинокий волк. Чареос присыпал пеплом костер и уснул.
Птичье пение вторглось в его сны, и он проснулся. Он не чувствовал себя освеженным и знал, что ему снилась Тура. Как всегда, он почти ничего не мог вспомнить, только ее имя эхом звучало у него в голове. Он сел и содрогнулся. Костер почти угас — Чареос раздул угли и положил на них хворост, а после пошел собирать дрова.
Он потрепал серого по шее, взял холодное мясо из котомки и вернулся к разгоревшемуся костру. Киалл проснулся и осторожно сел. Краски вернулись на его лицо, и он улыбнулся Чареосу.
Тот нарезал окорок острым ножом и подал юноше.
— Где это мы? — спросил Киалл.
— Милях в десяти от старой проезжей дороги. Я вижу, тебе полегчало.
— Я сожалею, что так обременил вас, — и еще больше сожалею, что вам пришлось из-за меня убивать.
— Не из-за тебя, Киалл. Они охотились за мной. По вине одного скверного мальчишки погибли трое мужчин. В голове не укладывается.
— Вы были великолепны в бою. Никогда еще такого не видел. Вы были так спокойны.
— Знаешь, почему они погибли? — спросил Чареос.
— Потому что уступали вам?
— Да, это правда, но не вся. Они погибли, потому что им было ради чего жить. Ешь свой завтрак.
Три дня они ехали, забираясь все выше, пересекая ручьи и реки. Над ними пролетали дикие гуси, держа путь в теплые страны. В воде бобры, сражаясь с течением, строили свои плотины. Раны Киалла быстро заживали в чистом горном воздухе, и он повесил на пояс саблю Логара.
В пути они почти не разговаривали, а ночью, у костра, Чареос сидел задумавшись, глядя на север.
— Куда мы едем? — спросил Киалл на пятое утро, когда они седлали коней.
— Мы едем в поселок, называемый Горный Трактир, — помолчав, сказал Чареос. — Там мы пополним свои припасы. После этого я поеду на юг через степь. Без тебя, Киалл.
— Вы не поможете мне освободить Равенну? — Юноша заговорил об этом впервые после их отъезда из города.
Чареос затянул подпругу и повернулся к нему лицом:
— Ты не знаешь, в какую сторону они поехали. Не знаешь имени их вожака. Быть может, женщины уже проданы. Это гиблое дело, Киалл. Оставь свою затею.
— Не могу. Я люблю ее, Чареос. С детства люблю. А вы любили когда-нибудь?
— Любовь — это для дураков. Прилив крови к чреслам и ничего более — ни тайны, ни магии. Найди себе другую, парень. Твоя уже прошла через дюжину мужиков — и, может быть, это ей даже понравилось.
Киалл побелел, и сабля Логара свистнула в воздухе.
Чареос отскочил.
