— Смотри, куда идешь, ублюдок! — прошипел задетый. Чареос не ответил, но придержал саблю, наклонив ее поближе к себе. Давным-давно он не носил оружия и чувствовал себя неуклюже.
По винтовой лестнице он поднялся на второй этаж. В дальнем конце находилась комната на двоих, которую он сегодня снял. Юноша спал, дыша глубоко и ровно. От настойки лириума, приготовленной аптекарем, он проспит так до самого рассвета. Чареос промыл рубцы от кнута, смазал их гусиным жиром и накрыл спину юноши большим куском полотна. Рубцы были неглубоки, но кожа вокруг них воспалилась.
Чареос разворошил тлеющие огни в очаге у южной стены. Близилась осень, и холодный ветер задувал в косое окошко. Он отстегнул пояс и сел в широкое кожаное кресло у огня. Чареос устал, но его мысли не знали покоя. Тихая монастырская жизнь показалась ему очень далекой, и тоска наотмашь ударила в грудь. Сегодня князь хотел убить его — и за что же? За выговор, сделанный заносчивому мальчишке. Чареос посмотрел на спящего. Парень видел, как разоряют его деревню, как уводят его близких, а теперь его еще и высекли. Правосудие существует только для богатых — так было всегда. Он подбросил полено в огонь. Одна из трех настенных ламп, замигав, погасла, и он проверил остальные. Они тоже догорали, и Чареос дернул звонок у западной стены.
Вскоре в дверь постучалась служанка. Чареос попросил ее заправить лампы, принести мяса и вина. Ее не было с полчаса — за это время и вторая лампа успела погаснуть.
Юноша застонал во сне, шепча чье-то имя. Чареос подошел к нему, но тот уже успокоился.
Девушка вернулась с кувшином масла.
— Извините, что так долго, сударь, но у нас сегодня полно, а две девушки не пришли. — Она заправила лампы и зажгла их с помощью длинного жгута. — Еду тоже сейчас подам. Говядины нет, зато баранина отменная.
— Хорошо, неси.
Она пошла и уже на пороге оглянулась.
— Не тот ли это парень, которого сегодня наказывали? — шепотом спросила она.
— Да, это он.
— А вы, стало быть, будете Чареос, монах?
Он кивнул, и она вернулась в комнату — маленькая, с соломенными волосами и хорошеньким круглым личиком.
— Может, и не мое это дело, сударь, только вас там ищут какие-то мужчины — вооруженные. И у одного голова завязана.
— Они знают, что я здесь?
— Знают, сударь. Трое из них на конюшне, а еще двое сидят внизу. Может, и другие есть, не знаю.
— Большое тебе спасибо. — Чареос дал ей серебряную монетку.
Когда девушка ушла, он запер дверь, сел у огня и подремал, пока к ним опять не постучались. Тогда он вынул саблю и спросил:
