— Умница, поласкай его, — сказал с улыбкой кардинал. Лукреция осмелела, все больше возбуждаясь. Ее пальчики двигались живо, словно играя на кларнете. Кардинал осыпал ее поцелуями, спускаясь с холмиков в долину. Лукреция в ответном порыве прикоснулась губами к волосатой груди, стала покусывать соски. Родриго подтолкнул ее вниз. Она все поняла и взяла мягкими губами окрепший стебель. Ах, как ласкали слух кардинала эти возбуждающие всхлипы… Старец изнемогал от наслаждения. Искусные линии нежной спины без единого пятнышка, плавно переходящие в полные ягодицы, роскошные бедра усиливали страсть. Родриго жаждал прижаться к ним, ласкать их, но не мог дотянуться. Он отстранил её и повёрнул к себе спиной. Это был новый, еще неизведанный поворот в их сумасшедшей забаве. Она стояла перед ним на коленях, как жертвенный ягненок в ожидании смертельного удара. А он пальцами раскрыл бутон и с дрожью невероятного желания опять пронзил ее. Лукреция застонала от сладостной боли. Каждый толчок заставлял ее стонать, извиваться, выворачиваться наизнанку. Казалось, этой сладкой пытке не будет конца. Почти теряя сознание, она вдруг почувствовала внутри себя обжигающий взрыв, снежный обвал, приятный и ужасный, невыносимый и желанный, молниеносный и бесконечный. Она закричала и судорожно прижалась к отцу, страстно его любя, любя это чувство и страшась его.
Кардинал усилил атаку, заставляя свою жертву кричать в экстазе снова и снова, пока сам не заскрипел зубами и не забился в конвульсиях.
…Лукреция отдыхала, разметав волосы по подушке. Приходил в себя и ее немолодой любовник. Но он вспомнил, что все в доме спят, и решил, что у него достаточно времени, чтобы показать своей девочке кое-что еще.
Кардинал Родриго сидел за большим столом в библиотеке и размышлял о будущем. Он вспоминал о Каликсте, который положил начало процветанию семейства. Дон Альфонсо де Борхе, как он именовался до восхождения на святой престол, был замечательным стариком, и Родриго считал себя обязанным ему своей карьерой. Теперь смысл жизни заключался в том, чтобы вернуть престол семье. Многие кардиналы ненавидели его, но он был уверен, что сможет завоевать их расположение деньгами или поместьями. Единственным препятствием был Иннокентий III, который упорно цеплялся за свою увядающую жизнь. Однажды он уже разочаровал кардинала неожиданным выздоровлением, хотя все считали, что он не выкарабкается из лап костлявой.
