Сколько нужно еще примеров, чтобы убедиться, что Исток есть Бог справедливости? Зачем он создал орла и волка, саранчу и скорпиона? Единственно ради равновесия. Но когда мы видим, как торжествует зло и приверженцы Хаоса опустошают землю, мы сидим в своих шатрах и размышляем о тайнах бытия. Где же здесь равновесие, отец настоятель?
Мы стремимся преподать миру наши истины. Но если бы все соблюдали целомудрие, подобно нам, кому бы мы их преподавали? Род человеческий прекратился бы.
— И не стало бы войн, — заметил настоятель. — Не стало бы алчности, похоти, отчаяния и горя.
— А заодно любви, радости и счастья.
— Счастлив ли ты теперь, Дардалион?
— Нет. Я растерян, и душа у меня болит.
— А был ли ты счастлив, будучи священником?
— Да. Был.
— Разве это не доказательство того, что ты заблуждаешься?
— Нет — скорее это доказательство моего себялюбия. Мы стремимся заботиться о ближнем, чтобы получить благословение Истока. Но движет нами не любовь к ближнему, а собственная корысть. Мы проповедуем любовь не ради самой любви, а ради того, чтобы обеспечить себе блаженство. Ты утешаешь страждущих? Но как? Как можешь ты понять их боль? Мы все книжники, не знающие истинной жизни. Даже к смерти мы относимся постыдно, приветствуя ее, как колесницу, уносящую нас в рай. Где же здесь самопожертвование? Враг дарует нам желанную смерть, и мы принимаем ее с благодарностью. Принимаем дар Хаоса — грязный, запятнанный кровью, гнусный дар самого дьявола.
— Ты сам запятнан Хаосом. Слова твои как будто разумны, но за ними стоит Дух Хаоса. Недаром сам он именует себя Утренней Звездой, а мы зовем его Князем Лжи. Легковерные поглощают его посулы, а он поглощает их. Я заглянул в тебя, Дардалион, и не нашел в тебе зла. Но чистота привела тебя к погибели, когда ты вздумал путешествовать с убийцей Нездешним. Ты был слишком уверен в своей чистоте, и зло, заключенное в этом человеке, одолело тебя.
— Я не нахожу в нем зла. Он не подчиняется законам морали, он жесток, но зла в нем нет. Ты прав — в чем-то он повлиял на меня. Но чистота — не плащ, который буря может забрызгать грязью. Нездешний просто заставил меня пересмотреть мои взгляды.
— Вздор! — вскричал настоятель. — Он напоил тебя своей кровью и перелил в тебя свою душу. Вы стали едины и вместе боретесь с добром, которое ты внес в его злую натуру. Вы связаны, как сросшиеся близнецы. Он пытается творить добро, а ты — зло. Разве ты сам этого не видишь? Если мы будем слушать тебя, нашему ордену придет конец, и все, на чем мы стоим, будет развеяно по ветру. Из себялюбия ты ищешь приюта среди нас, думая утолить здесь свои сомнения. Но мы не примем тебя.
