— Стало быть, на такой цене и сойдемся.
— Ты не знаешь еще, что мне нужно.
— Нет, но цену назначаю такую.
— А если я откажусь?
Улыбка исчезла с лица великана.
— Тогда Братство выплатит мне награду за тебя.
— Экий ты неуступчивый.
— Ты тоже хорош — вспомни, как ты вел себя на той вентрийской горе, когда я сломал ногу. Шесть тысяч за лубок и за лошадь!
— Враги были близко — неужто ты так дешево ценишь свою жизнь?
— Другой спас бы меня задаром, по дружбе, — У таких, как мы, нет друзей, Дурмаст.
— Значит, ты согласен на мою цену?
— Да.
— Вот и славно. Чего ты хочешь?
— Чтобы кто-нибудь проводил меня к Рабоасу, Священному Великану.
— Зачем? Ты ведь знаешь дорогу.
— Я хочу вернуться живым. Притом возвращаться я буду с грузом.
— Хочешь похитить надирские сокровища из их священного места? Тогда тебе не проводник нужен — тебе нужна армия! Обратись к вагрийцам — у них, может, силенок и хватит, хотя сомнительно.
— Мне нужен человек, которого надиры знают и охотно принимают в своих становищах. И клад, который я должен найти, принадлежит не надирам, а дренаям. Но не стану лгать тебе, Дурмаст, опасность очень велика. За мной будет гнаться Братство, которое зарится на то же сокровище.
— Клад-то, как видно, недурен?
— Ему цены нет.
— Какую же долю ты предложишь мне?
— Половину того, что получу сам.
— Честная дележка. И сколько же ты получишь?
— Ничего.
— Ты пообещал это своей матушке на ее смертном одре?
— Нет — одному слепому старцу.
— Я не верю ни единому твоему слову. Ты в жизни ничего еще не делал задаром. Боги! Я дважды спасал тебя без всякой корысти, а когда я оказался в беде, ты запросил с меня деньги. Теперь, выходит, ты благотворительностью занялся? Не зли меня, Нездешний, — тебе же хуже будет.
— Я сам себе удивляюсь, — пожал плечами Нездешний, — и мало что могу к этому добавить.
— Можешь, можешь. Что это за старец?
Нездешний медлил. Что рассказывать? Какими словами объяснить Дурмасту, что с ним, Нездешним, произошло? Нет таких слов. Дурмаст — убийца, безжалостный и безнравственный, такой же, каким совсем недавно был и он сам. Разве поймет Дурмаст, какой стыд вселил старик в его душу?.. Он набрал воздуха и начал излагать все, как было, без прикрас.
Дурмаст выслушал молча, без всякого выражения на широком лице и без единого проблеска в зеленых глазах. Завершив свой рассказ, Нездешний развел руками и умолк.
— Итак, дренаи готовы отдать за эти доспехи все, что у них есть? — спросил Дурмаст.
— Да.
— А вагрийцы и того больше?
