Солнце опускалось за лес, длинные тени сосен стлалась далеко по аэродромному полю, скрывая его тайны. Пилоты, освободив натруженные плечи от парашютных лямок, вылезали на крылья самолетов и медленно расстегивали шлемы. Их ожидал возле командного пункта (КП) грузовик, перевозивший по вечерам авиаторов с фронта в тыл — с аэродрома в село.
Я считал, что для меня 13 июля закончилось благополучно. В голове еще гудело, пальцы жили ощущением сжимаемой ручки управления самолетом; земля еще, казалось, покачивалась под ногами. Заткнув шлем за ремень, я шел, наслаждаясь тишиной, — такое наслаждение, вероятно, испытывает хлебопашец, возвращаясь вечером с поля.
Такие минуты бывают только у летчиков. Аэродромы, отдаленные от переднего края, ежечасно жили и фронтом, и тишиной тыла. Только что сражавшиеся в грозном небе пилоты шли домой по мирной земле, а на крыльях их боевых машин оседала вечерняя роса прохладной лесной долины, — на те самые крылья, которые недавно рассекали «шапки» разрывов вражеских снарядов.
Идя к грузовику, думаешь об ужине, о ночлеге, внутренне предвкушая отдых. Но вдруг оклик:
— «Мордвин», летим! «Юнкерсы»!
Майор Владимир Бобров быстро идет навстречу, запихивая в планшет карту. Он называет нескольких товарищей по имени, а меня позывным, который употребляю в бою. («Мордвин», я атакую. Прикрой! «Морд...» Т-р-р! — рыкает пулемет).
— Володя! В моей «кобре» пробоина, — сообщаю я командиру.
— Возьми Сашин «туз»! Летят «юнкерсы»!
«Пиковый туз», нарисованный через весь фюзеляж, приметен даже отсюда, на порядочном расстоянии. Саша Рум сегодня не полетит — болен. Но зачем так разукрасил он свою «кобру»? Немецкие асы, поди, примут меня за комдива Покрышкина.
Наконец я добежал до самолета. Ребята уже взлетают, а мне нужно лямки укорачивать — у Саши Рума богатырский рост.
Я малость отстаю. Однако минут через пять догоняю Владимира Боброва и занимаю место ведомого. Не раз я водил группы навстречу «юнкерсам», ходил четверками и шестерками против «мессершмиттов», а сейчас моя задача — прикрыть своего командира.
Давай, Володя, форсаж, все будет нормально!
Мы перехватили «юнкерсов», дружным нападением рассеяли их плотную группу. Несколько бомбовозов сбили. Победа множит силы, а увлечение боем притупляет настороженность.
«Юнкерсы», как известно, очень редко приходят на цель без прикрытия своих истребителей. Вот и теперь они выскочили из-за белых вечерних облаков. И сразу же четверкой «мессеры» набрасываются на моего «туза».
