Рассказать, что ему фантастически везло: пули свистели так близко, что, казалось, задевали волосы на голове; продырявили фуражку, шинель, а он остался жив и невредим.
Рассказать, как бежал за овчаркой по жесткому, колючему жнивью и почерневшей картофельной ботве. На какой-то миг в сердце закралась смертельная тоска. Показалось, что он, Кублашвили, остался один на сотни километров и где-то очень далеко, за тридевять земель, люди, огни, тепло. Овчарка вела по слежавшейся, нешуршащей листве через осенний лес, голый и мокрый. Тонкие ветки ольшаника стегали по груди. Луна мутно просвечивала сквозь рваные тучи. Потом над кустами и деревьями, затопляя все вокруг, поднялся густой туман. В лощине натолкнулся на заброшенный колодец со сломанным журавлем. А чуть дальше в полуразвалившемся сарае, под кучей прелой соломы отыскал нарушителя.
Рассказать о розыске прокравшегося из-за кордона лазутчика. Поля едва оттаяли, и земля, точно резиновая, подавалась под ногами. Глубокие колеи были до краев наполнены мокрой снежной кашей. Измученные и продрогшие, шли они с ефрейтором Кирюхиным мимо спящих хуторов через лес и болото. В темном, словно вороненая сталь, небе со свистом и гоготом проносились гуси, курлыкали журавли. В можжевеловом подлеске увидели седые, чуть теплые угли костерка. По-видимому, тот, кого они искали, делал тут короткий привал. Врага настигли за много километров от места перехода границы. Яростно отстреливался он из двух пистолетов, и все же они взяли его…
Можно было бы рассказать и про верного, преданного друга — овчарку, не раз и не два выручавшую из беды. И даже про видавшую виды, побуревшую от дождей и пыли, многострадальную солдатскую шинель. Нередко служила она одеялом. Укрывала от непогоды. Спасала от холода. На ней вытаскивал он из-под вражеского огня раненого товарища.
Многое мог бы рассказать Кублашвили, но вовремя остановил себя. Никита Федорович наверняка очень занят, он служит в штабе погранвойск, сейчас приехал по делам в отряд. Нехорошо задерживать его.
И Кублашвили коротко ответил:
— Не довелось мне, как говорят в Грузии, поймать дэва за ухо [4], но двадцать восемь задержаний в послужном списке имеется.
— Двадцать восемь… Неплохо, Варлам, очень даже неплохо… Это мне с Ингусом только за один год удалось изловить полторы сотни нарушителей. Обстановка была иная, соответственно и результаты. Будь на моем месте другой, то действовал бы, уверен, не хуже, а возможно, и лучше…
