Ребята ободряюще закивали.
Таллури села, обхватив колени и подтянув их к подбородку. Задумалась, прикрыв глаза. И — запела. О том, как ужасно было потерять разом все самое дорогое, о том, как трудно привыкать было к чужой поначалу стране, о том, как ветре— тила она замечательных людей — ижрецаЭнгиуса, итого, кто подарил ей пирамидку, и новых друзей — Рамичи, Климия и Нэфетиса… Запела на родном языке. Когда Таллури закончила и все немного помолчали, Рамичи протянула:
— Какой же красивый язык! — в наступившей тишине стало слышно, что она трогательно всхлипывает. — А о чем эта песня?
Таллури хотела было перевести, но Климий остановил ее:
— Это надо было услышать сердцем! Я понял! — и он почти точно все пересказал то, что услышал. Потом спросил: — Ты сама сочинила?
Таллури удивленно подняла брови:
— Как это «сама»? Не понимаю.
— Что ж тут непонятного? — удивилась Рамичи. — Не было, не было песни, а потом ты взяла и придумала. Сочинила.
— Я поняла, — кивнула Таллури. — Здесь это называется, кажется, «поэт, поющий свои стихи», что-то вроде этого?
— А у вас?
— Теперья должна говорить: «Там, в Гиперборее», — она махнула рукой на север. Фраза по-прежнему царапала сознание. — В Гиперборее зазорно присваивать себе песни.
— Почему это? — выдохнули все разом.
— Древняя традиция и неписаный закон.
— Объясни же! — нетерпеливая Рамичи дернула ее за руку.
— Песня — это душа: любовь и страдание, радость и печаль, воодушевление и растерянность — все, что трогает любое сердце. Волны этих эмоций наполняют собой всю вселенную. Они — везде. Они — для всех, принадлежат всем. Всем, кто их переживает. Слова можно брать… — она запнулась на мгновение, попытавшись пояснить мысль обнимающим пространство жестом, и закончила: —…из воздуха!
Климий вдруг хлопнул себя по лбу, а заодно пихнул кулаком в плечо брата:
— Конечно же! Вспомни — этот закон есть и у альвов: песни не имеют автора. Или, точнее, автор — мир вокруг и духи творчества. А всего лучше — Единый Бог и любовь.
— У альвов? — Рамичи с округлившимися глазами чуть не на четвереньках подобралась к нему поближе. — Разве альвы — не вымершая раса?
Братья неожиданно расхохотались. Климий, еле переводя дух от смеха, выговорил:
— Типичное дремучее заблуждение! И кто только сеет такое?
Необидчивая Рамичи ждала пояснений, терпеливо переводя взгляд с одного брата на другого.
— Альвы — ушедшая, вернее, уходящая раса, а не вымершая.
— Куда уходящая? — последовал быстрый вопрос.
