— Мы одни, Варейн, — сказала она со вздохом. — Только ты и я. Ну-ка, поскачем, порастрясем твой жирок.
Мышастый мерин напряг мускулы — и с места сорвался в галоп.
Дуводас сидел на камнях давно обрушенной стены, на высоком холме, с вершины которого был виден как на ладони город Кордуин. Между камнями игриво журчал ручей. Рядом с Дуводасом сидела красивая черноволосая девушка. Он снял зеленую шелковую рубашку, чтобы кожей ощущать тепло осеннего неяркого солнца, и теперь на рубашке, поблескивая в солнечных лучах, лежала его арфа.
— О чем ты думаешь, Певец? — спросила Шира. Она укрыла искалеченную ногу в мягких складках коричневой юбки, и потому сейчас ее красота казалась безупречной. Дуводас соскользнул с камня и сел на траву рядом с Широй.
— Я думал о давно прошедших днях, — сказал он. — О нежной музыке, о лугах, освещенных солнцем, о песнях и смехе. Здесь когда-то была магия — магия, порожденная любовью и нежностью. Там, где я вырос, твою хромоту сумели бы исцелить. И тогда ты смогла бы бегать по этим зеленым холмам.
— Порой, — печально отозвалась Шира, — я пытаюсь забыть о своей хромоте. Особенно когда сижу.
Дуводас тотчас пожалел о своих опрометчивых словах и, протянув руку, погладил девушку по щеке.
— Извини, — произнес он. — Я сказал это не подумав. Ты меня прощаешь?
Шира улыбнулась, и эта улыбка была так прекрасна, что у Дуводаса в который раз захватило дух. Всем своим существом Шира излучала радость, такую же чистую и ясную, как музыка, порожденная его арфой. Прекрасны были ее черные длинные волосы, ее белоснежная кожа — но главное волшебство таилось в ее улыбке, чарующей и заразительной. Дуводас взял руку девушки и поднес к губам.
— Ты красавица, Шира, — сказал он.
— А ты мошенник, Певец, — лукаво отозвалась она.
— Почему это? — искренне удивился Дуводас.
— Уж мы, женщины, в этом разбираемся. Скольким еще девушкам ты говорил такие комплименты?
— Ни одной, — честно ответил он. — Я никогда еще не встречал девушки с такой улыбкой, как у тебя.
Шира погрозила ему пальцем, но Дуводас видел, что эти слова ей приятны. Повернувшись, она открыла дорожную корзину и извлекла на свет две тарелки, свежеиспеченный хлеб и два запечатанных глиняных горшочка, один с маслом, другой — с земляничным вареньем.
— Посетители все спрашивают отца, где он покупает такое пиво и вино. Говорят, что ничего лучше в жизни не пробовали.
— Это музыка так на них влияет, — отозвался он. — Как здоровье твоего отца? Подагра больше его не мучает?
