Маленький Жоэль подрастал как раз в период изоляции и пренебрежения. Со временем он превратился в юношу, куда более рослого и сильного, чем другие парни его возраста. Приходский священник из Локмариа, добрый отец Керавель, простил согрешившую мать, видя, как щедро она раздает милостыню и с какой любовью оберегает своего сына. Он согласился обучать мальчика читать, писать и считать, а также азам грамматики и латыни — впрочем, теперь высшая знать уже не стремилась подражать поэтам и литераторам, которым покровительствовал Фуке. Зато юный сын Портоса умел скакать на диком неоседланном пони, чем завоевал славу подлинного кентавра, догонять зайца и лазать за птичьими яйцами на самые высокие деревья, а также стрелять из мушкета не хуже старого Плуэ, славившегося тем, что попадал в девятнадцать вальдшнепов из двадцати.
Поспешим сказать, что пожилой моряк не стал подражать добродетельным локмарианцам и не отвернулся от заблудшей крестницы. В вопросах любви старые солдаты обычно отличаются свободомыслием. В его присутствии никто не осмеливался дурно отозваться о хорошенькой фермерше.
Плуэ был не только отважным моряком и удачливым рыболовом, но и лучшим фехтовальщиком в своем полку. Он так ловко орудовал абордажной саблей, что едва ли кто-нибудь из островитян рискнул бы встретиться с ним с оружием в руках.
Влюбленный в искусство фехтования, без которого ни один дворянин в ту эпоху не мог считаться безупречным, Плуэ вложил маленькую шпагу в пухлую ручку Жоэля, когда тому было всего шесть лет.
С тех пор не проходило и дня без того, чтобы мальчик час или два не посвятил занятиям со своим наставником в упражнении со шпагой. В процессе этих развлечений шпажонку, едва длиннее вязальной спицы, сменило оружие размером с вертел и наконец длинная рапира, когда рука Жоэля обрела твердость, взгляд стал уверенным и пронизывающим, и юноша привык проводить многие часы в позициях, которым обучали в фехтовальных школах.
Помимо упомянутых преимуществ, наш герой в свои шестнадцать лет обладал ростом почти в шесть футов в одних чулках, причем явно не собирался останавливаться на этом, кулаком, который мог вдребезги разбить булыжник, желудком, способным его переварить, и неистощимым запасом добродушия.
Мать обожала своего юного Геркулеса и он платил ей такой же нежной любовью.
Жоэлю, казалось, было нечего желать. Он располагал нарядной одеждой из тонкого сукна, отборными гончими, охотничьим ружьем, изготовленным лучшим оружейником Нанта, и достаточным для щедрой раздачи милостыни количеством карманных денег. Возвращаясь с охоты, он всегда находил дома сытный ужин и постель с мягкой периной, обеспечивающую ему двенадцать часов крепкого сна.
