— Но… — неуверенно начал он.
Пожилой дворянин устремил на него такой надменный взгляд, что молодой человек умолк, не в силах продолжать свой протест.
— Мой юный друг, — спокойно произнес шевалье, — надеюсь, мне не придется спрашивать, по какому праву вы намерены воспрепятствовать этому акту милосердия?
Пристыженный Жоэль опустил голову.
— Не нужно оправданий! — продолжал шевалье д'Эрбле, покуда лакеи вносили Аврору в карету. — Я принимаю в качестве извинения сожаление, написанное на вашем лице, и искренне прощаю сомнение в том, что дама будет в полной безопасности под моей опекой.
Примерно полчаса спустя карета шевалье остановилась у гостиницы «Золотая цапля» в Сомюре.
Топот лошадей, тяжело дышащих, с вздымающимися, покрытыми пеной боками, звяканье колокольчиков на их шеях, щелканье кнутов форейторов и крики спешившихся лакеев «Эй, кто-нибудь!» побудили хозяина, мэтра Эрмлена, его жену, двух дочерей и всех домочадцев выбежать навстречу путешественнику, чье прибытие было столь шумным и великолепным.
— Мне нужен хозяин, — потребовал из кареты шевалье д'Эрбле.
— Это я, сударь, — ответил мэтр Эрмлен, продолжая кланяться, словно цирковой клоун.
— Приготовьте лучшую постель в вашей лучшей комнате.
— Конечно, ваша милость. — И хозяин добавил с гордостью: — Лучшая постель, сударь, находится в лучшей комнате — то есть в моей собственной.
Оставив это заявление без внимания, шевалье спустился на землю и, обернувшись, галантно предложил руку мадемуазель дю Трамбле.
— Пойдемте, дитя мое.
Девушка также вышла из кареты — она уже полностью пришла в себя, но нуждалась в поддержке, будучи слабой и бледной после недавнего шока.
— Право, сударь, я не знаю, как отблагодарить…
— Ни слова об этом! — прервал старый дворянин, приложив палец к губам. — Ваш лекарь категорически запрещает вам утомлять себя разговорами. — Подозвав хозяйских дочерей и горничную, он велел им позаботиться о даме. — Покажите мадемуазель комнату, которая предоставлена в ее распоряжение. Мой лакей будет сопровождать вас, чтобы дать знать, если потребуется мое присутствие. Идите, моя очаровательная пациентка, — обратился шевалье к Авроре, — и отдохните как следует, ибо вы в этом нуждаетесь. Я сообщу вам, когда сочту, что вы в состоянии возобновить путешествие. И тогда я позволю вам выразить мне благодарность за услугу, которую, как бы то ни было, любой дворянин оказал бы вам на моем месте.
С признательностью улыбнувшись ему, мадемуазель дю Трамбле вошла в гостиницу, опираясь на руку госпожи Эрмлен, за которой следовали ее дочери, а также Базен, ворчавший что-то себе под нос по поводу приключившейся с ними истории и свалившейся на него ноши.
