Марина Дмитриевна приподнялась, отчего-то не сводя глаз с Кати, лицо которой, несмотря на уже не то третий, не то четвертый день блуждания по подземелью, сохраняло природную привлекательную свежесть юности, казалось даже умытым.
- Вы... вы... давно покинули Москву? - спросила Марина Дмитриевна.
- Дня четыре назад. Да, Саш? -сказала Катя.
- Да, - кивнул Саша.
- Господи! - Женщина, чуть не сметя снедь с камня, одним, кажется, прыжком преодолела разделявшее их расстояние и бросилась на шею оторопевшей Кате.
- Господи, господи, - разрыдалась эта Марина Дмитриевна в шинели, очень напоминая собой фронтовую медсестру из патриотического кинофильма. - Господи, четыре дня, четыре дня... А тут... тут... три... года!
- Вы что, три года отсюда выбраться не можете? - спросила ее Катя и похолодела, примерив на себя такой срок.
- Три года, три года, три года... - заладила Марина Дмитриевна. - Три года, три года, три года, три года...
Подошел чеховобородый и, обняв ее за плечи, увел на место, пробормотав Кате извинение.
- Туристы, настоящие туристы, - потер ладонями лысый Владилен. - Да вы присаживайтесь.
Когда странность наваливается на странность, нелепое приключение лезет на еще более нелепое, этот глицериновый туннель с электрическим светом, эти часы, произвольно показывающие время, то сознание легко отбрасывает весь сумасшедший антураж и вырабатывает гормоны радости для нуждающегося в них oрганизма. Ну до чего хорошо встретиться в безлюдном месте двум туристическим группам и обменяться новостями. И неважно, что над ними было уже, может быть, метров сто русской земной коры. И никто из новоприбывших сразу не понял - как и зачем эти четыре человека из поколения их родителей три года проторчали в пещере.
Владилен, попросивший называть себя просто
Владиком, засуетился в гостеприимстве.
- Размещайтесь, товарищи. Голодные, наверное? Вот у нас тушеночки немного, галеты... Выпить есть, Коньячок армянский. Знаете, какого года? Ого-го! Ой, извините, а вы алкоголь употребляете? Да?
- Спасибо, спасибо, - сказал Василий, снимая с плеч все еще туго набитый рюкзак. - У нас тоже есть кое-что. Можно и горяченького покушать. Мы давно горяченького не ели.
- Горяченького! - воскликнул чеховобородый, представившийся, как Константин Владимирович. - Ой, весьма недурственно.
- У нас примус есть, - сказал Василий, - вот только водички маловато, а то супцу бы побольше забухали.
- Да тут рядом Лета, - сказал Константин Владимирович.
