Я отвел глаза. Он негромко фыркнул.
— Какой мне от тебя толк, если ты сляжешь и помрешь от голода? Я потеряю большую долю возможной прибыли. Как думаешь, прогулка по городу поспособствует аппетиту?
— По городу? — Я выдохнул эти слова, охваченный мукой воспоминаний.
Мы с Марко думали, как сделать так, чтобы меня выпустили на улицу, и вот меня выпускают! Но Марко стал калекой, а я ужасно ослаб от голода. Хуже того, я упал духом и был совершенно убит, после того как увидел, что вышло из наших планов. Сильвано и правда сообразительнее, чем кто бы то ни был. Он всевидящий и всезнающий. Теперь ни мне, ни Марко не вырваться от него. В животе точно что-то оборвалось, это погибла последняя надежда. Воля будет рядом, но недосягаема для меня. Я ощутил горечь на языке.
— Некоторым мальчикам свежий воздух нужен больше, чем другим, — хмуро произнес Сильвано. — Без него они чахнут. Я видал такое и раньше.
Он подцепил ножом тушеную морковку и задумчиво начал жевать.
— Я бы хотел погулять, синьор, — прошептал я.
Еще бы! Конечно, мне очень хотелось хоть ненадолго вырваться из этой богатой, безмолвной и одинокой темницы с занавешенными окнами и тускло мерцающими свечами. Мне было дурно от воспоминаний — перед глазами неотступно стоял Марко. И я ненавидел себя за то чувство облегчения и благодарности, которое испытал, получив разрешение, означавшее малую толику свободы.
— Но существуют правила, — напомнил Сильвано, бросив на меня многозначительный взгляд.
— Да, синьор. — Я энергично закивал головой. — Я понимаю, что есть правила, и буду в точности их выполнять.
— Ты же не хочешь кончить так же, как Марко?
— Нет, синьор, — пропищал я, зная, что Марко так кончил из-за меня.
— Он еще легко отделался, — пожал плечами Сильвано и почесал узкий подбородок под завитой бородой. — Другие, кого я отпускал, попадали в прохладные объятия реки. В них долго не протянешь. А этот будет жить на улице. Там люди щедры к калекам. Не так ли, парень?
Вряд ли ему нужен был мой ответ, да я и не хотел отвечать, потому что пришлось бы врать, а я не хотел ни врать, ни навлекать на себя его недовольство. Люди там совсем не щедры. Мне приходилось трудиться изо всех сил, чтобы собрать милостыню, и все равно я часто оставался голодным.
— Тогда решено. Тебя будут ненадолго выпускатьна прогулку. И ты снова начнешь есть. Я предполагаю, что ты здесь будешь работать долго, раз уж ты так понятлив к правилам и так охотно выполняешь свою работу.
