Он не дает права предполагать, что в данном случае речь идет не об одном, а о двух подряд походах Владимира против хорватов.
С этим летописным известием в литературе вопроса связана чрезвычайно оживленная дискуссия. Спорным остается следующий момент: следует ли рассматривать события 992 (993) г. как обычный поход князя против восставшего племенного .княжения или же расценивать его как польско-русское вооруженное столкновение. Летопись как будто ничего не говорит здесь о польско-русской войне, однако предполагать ее разрешало исследователям свидетельство другого, на этот раз иностранного источника, Гильдесгеймских анналов, сообщавших под тем же 992 г., что Болеславу Храброму угрожала большая война против русских85. И тем не менее дело обстоит гораздо сложнее. Во-первых, Гильдесгеймские анналы сообщают не о войне, а только об угрозе возникновения войны между Русью и Польшей. А, во-вторых, в летописи есть и прямое указание на то, что ее авторы и редакторы отнюдь не толковали сообщение 992 (993) г. как указание на русско-польский конфликт. Речь идет о летописной статье 996 г., о которой подробнее придется говорить ниже: “И бе живя (Володимер) с князи околними ми-ромь, с Болеславом Лядьскымь, и Стефаномь Угрьскымь, и с Андрихомь Чешьскым, и бе мир межю ими и любы”86. Статья эта, дающая общую характеристику русско-польско-чешских отношений конца X в., логически исключает как будто бы всякую попытку расценивать поход на хорватов 992 г. в качестве русско-польской войны.
В таком случае есть только две возможности согласовать данные летописи и показания Гильдесгеймских анналов. Во-первых, можно предположить, что в 992 г. действительно существовала угроза польско-русской войны, причем угроза эта в определенной мере была связана с происходившим тогда польско-чешским конфликтом и возможными попытками чешского князя опереться на помощь Киевской Руси.
В связи с этим обращают на себя внимание сведения Никоновской летописи, сообщающей под 992 г. о переговорах между русским, польским и чешским князьями: “Того же лета гариидоша послы к Володимеру от Болеслайа Лятского” и далее: “того же лета прии-доша послы от Андриха Чежского с любовью к Владимиру в Киев”87.
А. В. Флоровский 88 считает возможным признать достоверными эти сообщения Никоновской летописи. Однако при нынешнем состоянии исследованности этого позднего летописного свода осторожнее было бы говорить лишь об известной вероятности этих его сведений, хотя не меньше шансов могло бы иметь и другое мнение, считающееся с указанными записями в Никоновской летописи лишь как с результатом собственных комбинаций позднего летописца, основанных на летописных статьях 992 и 996 гг. в “Повести временных лет”. На это в частности указывает и имя чешского князя “Андрих”, употребленное летописцем.
