Мы, конечно, выгнались, да и на Карлесонов мы не похожи, но обещали обязательно вернуться.
— Да что там такое, дай, наконец, посмотреть-то — Мирра вырвала листок из рук Кирилла и с бешеными глазами куда-то быстро смылась, когда мы проходили мимо светящийся Полины, грустно вздыхающей нам в след (видимо киса, за завтраком переела светлячков, либо это дело чьих-то добрых лапок и я даже знаю чьих).
— Что это с кошкой? — поравнялся я с Кириллом.
— Мирра постаралась, у неё с Полиной, да и с большей частью нашего дружного коллектива очень тёплые отношения.
— Если вести себя, так как она ведёт, то это совсем не странно.
— Ты не думай, что она такая стерва — встал он на её защиту — Вот узнаешь её получше, сам защищать будешь, природа у неё такая, да и тяжело ей одно быть.
— Что значит одной? — остановился я.
— То и значит — он тоже остановился — Женщины у нас долго не задерживаются, лет 30 — 40, потом им семьи, детей хочется, а Мирра здесь уже больше трёхсот — Кирилл пошёл дальше. Моё любопытство пошло следом — Тут много долгожителей и что я должен восхищаться ей, по этому поводу?
Кирилл отрицательно покачал головой — Она совсем одна, последняя из своего рода и здесь только потому, что идти ей больше некуда.
Я тактично промолчал, на такое откровение и ненадолго, но серьезно задумался, кто ж эта своенравная девчонка?
— Чёрт с ней с Миррой, в какое такое страшное место нас заслали?
— Увидишь — вредно усмехнулся он.
Я тихо рыкнул — Неужели так трудно сразу сказать, меня ж любопытство сожрёт пока мы до места доберёмся.
— Егор не нуди — умоляюще, взглянул он.
— Ну, раз ты так просишь — развёл я руками и замолчал.
* * *
Мы вошли в полностью чёрную комнату, по моим прикидкам, размерами с футбольное поле со всеми прилегающими трибунами, в потолке которой ярко мерцали маленькие лампочки синего, зелёного, красного и жёлтого цвета, правдоподобно имитируя звёздное небо. Больше в помещении не наблюдалось ничего, кроме непроглядной тьмы (как ж хорошо, что я могу видеть в темноте!). А видел я пятнадцать человек, в чёрных балахонах с капюшонами, наглухо натянутыми до самых губ, равномерно распределённых по полю и ещё несколько троек, видимо, так же как и мы идущих на дело.
Я засмотрелся на одного из балахонистых и отстал от уверенно топающего вперёд Кирилла, тот вернулся и настойчиво начал тянуть меня за рукав. Я хотел, было сказать, что иду, но он жестом показал мне молчать (всё достал, буду молчать как рыба, причём дохлая!).
