— Значит, есть другая?
— Да, есть другая.
— Но ведь мне говорили… — пробормотала дама.
— Что именно, мадам?
— Что вы ни с кем не связаны узами любви, что у вас никогда не было любовной связи.
— Вам говорили правду.
— Как мне понимать это?
— О мадам, вы прекрасны, вы благородны, если вы полюбите, то полюбите счастливо. Разве вы в состоянии понять такую любовь, как моя, любовь без счастья, без надежды, любовь, которая приходит в ужас от себя самой?
— Я понимаю вас, вы любите женщину, которая кажется недостижимой. Глупое дитя, кто вам сказал, что для любви это недостижимо. Если только, конечно, не иметь в виду любовь к Казанской богоматери.
— Речь о чем-то почти таком и идет, мадам.
— Вы любите?.. — радостно воскликнула дама.
— Мою императрицу! Подданный — свою монархиню, раб — свою госпожу!
В этот момент занавес, сверху донизу прикрывавший окно покоя, зашевелился.
— Конечно, мало шансов на успех, — промолвила дама, — но у меня доброе сердце и я хочу вам помочь, насколько это в моих силах. Есть у меня одна подруга, Мирович, внешне очень похожая на императрицу…
— Нет, мадам, вы не понимаете меня. Умоляю, отпустите меня, — воскликнул Мирович.
— Да вы только взгляните на нее, она совершенно в вашем вкусе. Впрочем, вот она.
Занавес раздвинулся и высокая, с пышными формами женщина, в платье из тяжелого голубого шелка, модный четырехугольный вырез которого приоткрывал роскошную грудь, и в черной бархатной маске на лице подошла к обомлевшему офицеру. Одного ее кивка оказалось достаточно, чтобы ее подруга исчезла, она, подойдя к дивану, жестом руки пригласила Мировича присесть рядом с ней.
У молодого офицера упало сердце. Весь внешний вид этой женщины излучал сладострастие, которое пьянило его, величием дышало все ее существо, совершенно подчиняя его. Скрестив руки на груди, она некоторое время внимательно смотрела на него, потом рассмеялась и голосом, от которого весь он затрепетал, спросила:
— Ты сможешь полюбить меня, Мирович?
— Нет.
Она опять засмеялась.
— Стало быть, ты любишь свою императрицу?
— Я люблю ее и люблю так страстно, так безумно, что даме вашего положения этого не понять, — воскликнул Мирович.
— Почему же не понять?
Мирович вскочил с дивана и принялся беспокойно расхаживать по комнате из конца в конец.
— Успокойтесь, пожалуйста. Поговаривают, что императрица весьма влюбчива и лакома до галантных приключений. Не исключено, что вы удостоитесь ее милости.
Мирович остановился и почти испуганно посмотрел на пышную красавицу.
